Он шел очень быстро. Его трясло, к горлу подступала тошнота. Даниэль бежал рядом, едва поспевая за ним:

— Мэтью не сделает Алиде больно? — с беспокойством спросил мальчик.

Корт замедлил шаг и попытался взять себя в руки, чтобы успокоить мальчика.

— Конечно, нет. Мэтью никогда не сделает Алиде больно.

— Но он толкнул ее. На кровать. Я видел.

— Нет, нет, он не толкал ее, — продолжал убеждать его Корт. — Я думаю, она просто споткнулась. Во всяком случае, неужели ты думаешь, что я стал бы стоять и спокойно смотреть, если бы он сделал ей больно?

— Мэтью — твой друг. — В голосе Даниэля еще звучало сомнение.

Корт тяжело вздохнул.

— Да, он мой друг. — Когда первый шок прошел, Корт уже не мог винить Мэтью за то, что он сделал. Он чувствовал только глубокое разочарование. — Но Алида — тоже мой друг. И я никому не позволю обидеть ее.

«Да, — сказал Корт себе, когда Даниэль затеял игру с Сэмом. — Алида мой друг. И теперь она и останется только другом. Вот и дождался своего срока! Какой же я был дурак!»

Боль принесли с собой острое чувство одиночества и ностальгии по Америке. Корт посмотрел на уродливые разработки, бедные хижины, бурую землю под ногами и облака пыли под слишком ярким небом. Он ощутил тоску по морю, по волнам у берегов Массачусетса, по свежему соленому ветру и крикам чаек. Он захотел увидеть белые корабли и шумную гавань Бостона, и элегантные дома на тенистых улицах.

Когда-то он мечтал отвезти туда Алиду. Но иногда бывали моменты, когда он сомневался, что вообще увидит свою родину.