Сегодня у Соколова было намечено очередное свидание с группой. Путь до новой явки лежал через весь город, на взморье. Если раньше явка находилась в пригороде, то теперь… “Круг сжимается, — думал Соколов. — Все-таки чертовски развит нюх у этих ищеек”.

Три дня тому назад возле загородного домика майор приметил чумазого электрика, который делал вид, что копается в распределительной коробке. Неумело сжимая в руке плоскогубцы, электрик больше смотрел по сторонам, чем в густую паутину электрических проводов. Соколов тогда прошел мимо явки, попетлял по пригороду, проехал автобусом несколько остановок. Вышел. Опять побродил по улицам и переулкам, выбирая места поглуше. Снова вскочил в автобус и, порядком поколесив по городу, решил пообедать в кафе.

Из-за столика он наблюдал за улицей. Вот к бровке тротуара приткнулся автомобиль. Из него вынырнул человек, похожий на того электрика, что ковырялся в распределительной коробке. Только теперь на нем не было замасленной робы. Оглядев улицу, электрик не торопясь направился в кафе.

Соколов не спеша поднялся, служебным коридором проник в небольшой дворик, заваленный пустыми ящиками, через лаз в заборе пробрался в соседний двор, а оттуда в переулок и на людную улицу…

Поэтому сегодня, покинув управление, он долго ходил, ездил, вновь ходил по городу, прежде чем отправиться на взморье.

Не раз предупреждал Соколова старший товарищ и отличный чекист Силин, что никогда не надо забывать о врагах, которые, может быть, следят за каждым твоим шагом. “Помни и действуй так, чтобы перетасовать все их карты, спутать их игру, взять реванш”.

Море лениво лизало берег. На мокром песке оставались следы. Глубокие, они тотчас же заполнялись водой и рассасывались. На торчащем возле рыбацкой избушки шесте висела тряпка: “Опасности нет”, — говорил этот знак.

Соколова встретил Николай. В неизменной клеенчатой зюйдвестке, в резиновых до пояса сапогах, он был похож на рыбака. Даже могучая фигура его, казалось, дышала морем. Николай доложил:

— Центр шифровкой подтвердил, что сведения получены. Демьян к операции готовится. Ваше поручение Михаил выполнил: ему латыши подметальщиком ангаров помогли устроиться на аэродроме. Янис дежурит в ресторане “ОУК”. Он познакомился с Левченко. Сазонова в отряд ушла. Мины доставлены. Вчера убрали чумазого, который за вами следил последние дни. Мария в кафе не появлялась без вас.

— Хорошо! Возможно, нам придется отложить операцию. На вечер я вызван к Штаубергу. Ждите. Если до полуночи не появлюсь у “Рима”, расходитесь.

— А если?

— “Если” отпадает. Где живет Зеккель?

— Улица Геринга.

— У Зеккеля хранятся планы размещения националистских банд, явки, районы действия. Списки главарей. Надо, Николай, поторопиться. Зеккель получил приказ все документы сдать в гестапо. Итак, жду вас у кафе…

Улицы города погрузились во мрак. Лишь сквозь зашторенные окна кафе “Рим” просачивался свет. Оттуда доносились звуки джаза и гнусавый тенор Сластина. По мостовой, громыхая сапогами, двигался патруль. Один из солдат свернул к кафе и, заметив темную фигуру прислонившегося к рекламному щиту Соколова, потребовал документы. Взглянув на удостоверение, солдат взял под козырек и удалился.

Улица опять опустела. Соколов курил, напряженно всматриваясь в густую темноту ночи. И вот вдали едва различимо мигнул огонек папиросы. Мигнул раз—другой и описал широкий круг. Майор оживился, стряхнул с сигареты пепел и в свою очередь описал ею широкий круг: “Сигнал принял. Иду”.

Переодевались на задворках. Форма штурмбанфюрера СС пришлась Соколову впору. Николай, Демьян, Михаил и Янис при свете карманных фонарей критически осмотрели его с ног до головы и не обнаружили никаких изъянов.

— Письмо, — обратился майор к Николаю. — Да, да… Это самое, — спрятав конверт в нагрудный карман френча, спросил: — У Зеккеля гости бывают?

— Редко. Живет, как монах. А вот сосед у него шумный. С вечера и до утра веселье.

— Полянский, прихватите флакон. Повторяю, по комнате не расхаживать, не разговаривать и даже не переглядываться, стоять у порога. Оружие держать на взводе. Михаил, Янис, вы дежурите в подъезде.