Потом воронка из тьмы втянулась обратно в тучу, а мойра так и осталась сидеть с запрокинутой головой и открытым ртом.

Её горло как-то подозрительно вспухло и задвигалось, словно что-то прокладывало себе дорогу наверх. А потом изо рта вылез огромный жук, размером почти с ладонь.

Я начала задыхаться от ужаса. Но тут же снова заныло запястье, и стало легче. Кажется, тьма в моей крови как-то повлияла на эмоции. Удушающий ужас постепенно сменился нездоровым равнодушием.

Жук расправил крылья и с басовитым жужжанием взмыл в воздух. Как выяснилось, сделал он это для того, чтобы через мгновение приземлиться мне на грудь.

Я вблизи увидела ужасные жвалы, которыми он мог, не напрягаясь, отхватить мне палец.

Старуха вдруг запела. Она выводила какие-то незнакомые слова, от которых меня бросало то в жар, то в холод. Казалось, в комнатушке стало ещё темнее.

В какой-то момент я будто впала в транс. Мне померещилось, что стены стали прозрачными и в них обозначились вены, как в живом организме.

Голос сменил тональность. Он будто ввинчивался в уши и неприятной дурнотой расходился по телу.

Не в силах сопротивляться происходящему, я прикрыла глаза и попыталась расслабиться. Зря.

Резкая боль обожгла запястья и лодыжки. Я вздрогнула и приподняла голову. Оказалось, что кончики нитей превратились в пучки тонких щупалец, которые впились в кожу. Я видела, как они набухали и краснели, выкачивая из меня кровь.

Перед глазами начало стремительно темнеть. Я почти с облегчением почувствовала, что вот-вот отключусь. И похоже, навсегда.

А потом я увидела её. Светящуюся белую верёвку, выходящую из моей груди и исчезающую в пустоте.

Жук зашевелился. Он подполз поближе, неприятно цепляясь острыми лапками за одежду.

По мере того, как его жвалы приближались к верёвке, мне становилось всё страшнее. Магия уже не помогала справиться с эмоциями. Внутри возникло чувство тоскливого сожаления, будто вот-вот я лишусь чего-то невероятно важного.

Когда, наконец, жвалы жука сомкнулись на верёвке, я открыла рот и беззвучно завопила. А потом свет померк.

Кажется, это и есть смерть.