Допев, синемундирники загоготали, сопроводили последний припев неприличными жестами. Джем покраснел и отвел взгляд. Бедняга Джем! Он ведь во многом остался невинен. Он не знал о том, что страсть так многолика. Он закрыл глаза и вспомнил о Кате. У них все было так возвышенно и благородно. И чисто.

Горючие, жаркие слезы набежали на глаза Джема.

Он поднес к губам кружку, когда кто-то поддел его под локоть. Джем сердито обернулся и увидел перед собой дружески усмехающуюся физиономию. Физиономия принадлежала здоровяку в кучерской фуражке. Он покуривал трубочку. Джем немного успокоился. Хотя бы слуга, а не синемундирник, и то хорошо. Кучер понимающе подмигнул Джему и посетовал на то, какая премерзкая выдалась погода.

— А щека-то у тебя, парень... — сочувственно помотал головой кучер. — Ты ведь, поди, у принца Чейна на службе состоишь?

Джем кивнул.

— А ты?

Кучер указал на герб на околыше фуражки. Джем отхлебнул эля, стараясь держать себя в руках и не выказать вспыхнувшего интереса. Но сердце его бешено заколотилось. Как же он сразу не узнал того, кто сидел перед ним?

В Ирионе у Стефеля была репутация закоренелого пьяницы.