И пусть себе сопят. Значит у нас есть время на подготовку.

Растолкав приятеля, я влил в него опохмелятор, и когда он пришёл в себя, мы начали активно ворошить баулы, вспоминая, куда и что мы складывали.

Вот на этом моменте Федр меня и сделал. Его подарки Адайе чуть ли не на порядок превосходили мои для неё. Хотя, с учётом того, что он за неё уже и на поединке успел зимой отметиться, то это наводит на определённые размышления. Симпатична ему наша стесняшка.

Впрочем, я и сам примерно так же выгляжу со своими подарками Элине.

Одна лишь кенгуру у нас вышла примерно в равных долях, но на то она и девушка широких правил жизни. Везде успевает. С обоими. Причём, с абсолютной беззастенчивостью и пофигизмом. Уникальный организатор! Ещё и девушек вокруг себя успевает построить так, что они чистую непотребщину готовы нынче творить по её команде. Как по мне — это талант! Алмаз чистой воды, а если его огранить правильно…

Впрочем, ладно. Выдав подарки и насладившись восторженным визгом, прерываемым лишь треском упаковок, мы проводили девчонок к их общагам и выдохнули.

Вроде, с одним вопросом угадали и дело уладили.

Тут стоит оговориться.

Ни я, ни Федр, ни разу не аристократы. Оттого и таинство подарков, которое в их обществе чётко выверено и взвешено — для нас терра инкогнита. Вроде мы и дарили от души, а кто его знает, как тут местные понятия трактуют те или иные вещи. Вон, среди подарков Федра для Адайи промелькнул шёлковый комплект нижнего белья. Как по мне — подарок красивый, но очень рискованный.

Лично я для Элины на такой не осмелился. Зато от огромного набора кистей и красок она минут пять оторваться не могла, а книгу с гравюрами известных рисунков «живых картин» даже открывать не стала. Просто поцеловала и прижала к груди. А вот комплект масел не оценила и не поняла. Ну, ничего страшного. Я позже ей объясню, что и куда применяется, когда она мне "легкомысленные платья" будет демонстрировать. Все три штуки. Это что-то вроде ночных полупрозрачных сорочек трёх разных оттенков, и все они весьма фривольной длины. Скажем так — на пару моих ладоней выше её колена.

— Федр, а не хочешь объяснить мне, что у нас за праздник такой с Адайей? — поинтересовался я у своего приятеля, когда мы оба вернулись в свой дом.

— В каком смысле… — заёрзал Федр глазами, начав что-то усиленно рассматривать на полу.

— В самом прямом.

— Эмм. У-у. О-о-о. — издал Федр нехарактерные звуки, вероятно надеясь, что такая мантра наведёт его на верное объяснение.

— И всё-таки.

— Ты не поймёшь, — выдал он результат своих стенаний.

— В тех воплях, которыми ты это выразил, конечно нет. Я на таком языке разговаривать не умею.

— У нас с ней много общего!

— Прикинь, у меня тоже. Мы оба с тобой не по разу с ней отметились, причём, по-всякому, и что?

— Она страдает и волнуется каждый раз, как и я.