Ну что, может, пригласишь меня наконец‑то за свой столик?

Нет, неужели это и вправду ты? — словно не слыша, прошептала девушка.

Наконец они сели за столик. Сейчас, в половине двенадцатого ночи, посетителей было немного. Какие‑то прыщавые юнцы пэтэушного вида тянули пиво; две пожилые тетеньки, скорее всего базарные торговки, громко жаловались друг другу на пьяниц–мужей, хотя сами накачались так, что вполне могли попасть в вытрезвитель.

Ну как ты, где живешь, чем занимаешься? — справившись с волнением, засыпала его вопросами Наташа.

Максим неопределенно хмыкнул.

Живу в Москве. А занимаюсь… общественно–полезной деятельностью. Ну, как обычно, делами.

Такими, как дядя Леша? — Она склонила голову набок.

С чего ты взяла? — деланно удивился Нечаев; он‑то хорошо знал, что высокий статус Коттона в уголовных сферах давно не секрет для племянницы.

Цепь у тебя какая… — Девушка осторожно потрогала массивную цепь червонного золота на шее Нечаева.

Ну и что?

Когда к дяде из Москвы какие‑то бандиты приезжали… авторитеты, или как там их называют… У них точно такие же были. — Наташа смешно наморщила лоб. — Бандиты, кажется, называют их «цепуры голдовые».

Какая ты наблюдательная, однако, — немного удивился Лютый.

Вся в тебя, — улыбнулась Наташа, втайне гордясь собой. — Так ты что — тоже в бандиты подался? — спросила она без всякого осуждения, просто из любопытства.

Да нет, до настоящего бандита я еще не дорос, — задумчиво произнес Максим. — Да и не дорасту никогда.

Слова лидера сабуровской мафиозной империи прозвучали искренне: только с этой девочкой Нечаев мог быть до конца откровенным.

А знаешь, дядя их ненавидит, хотя сам вор в законе, — поджала губы девушка. — Ненавидит и презирает. Да и мне они ничуточки не нравятся.

Еще бы они тебе нравились.

Лютый невольно вспомнил, как они познакомились с Наташей: так уж случилось, что когда‑то, промозглым осенним днем, Нечаеву пришлось вырывать девушку из лап «быков», входивших в бригаду ныне покойного отморозка Атаса — Валерия Атласова.

А если ты не бандит, зачем тебе эта цепь? — наивно спросила девушка.

Чтобы все принимали меня за жуткого- жуткого мафиози и очень–очень боялись, — в тон Наташе отшутился Лютый и, не желая продолжать эту неприятную для себя тему, перевел беседу в другое русло: — Послушай, как это ты на ночь глядя в Ярославль сорвалась, а дяде ничего не сказала? Он ведь любит тебя, волноваться будет.