— Скоро будем, если так дальше пойдет! Я не могу устроиться даже охранником. От нас все шарахаются, как от зачумленных.

— У нас же есть сколько-то в Швейцарии.

— На крайний случай, и эти счета я трогать не стану, даже не надейся.

— А братец, значит, не поможет? Конечно, я так и знала, что он пальцем не шевельнет!

— У Рабастана я больше занимать не буду. Что значит “пальцем не шевельнет”? Мы и так живем за его счет, если ты не в курсе.

— Перебьется, не обеднеет! И Люциуса надо еще разок потрясти. Помнишь, как он боялся, что его имя где-нибудь всплывет? Вот и пускай платит за молчание! Сначала все лучшие друзья, а потом разбегаются, как крысы…

— С Люциуса я уже брал дань в этом месяце. Но его тоже нельзя доить бесконечно, понимаешь? Белла, если они содержат нас, это не значит, что будут кормить неизвестно кого.

— Почему неизвестно? Известно.

— Ты что, уже присмотрела ребенка? Быстро… И кто же это?

Белла как будто не услышала вопроса. Мечтательно улыбаясь в пространство, она ответила:

— Я думаю, ему у нас понравится. Знаешь, я с ним однажды разговаривала через ограду, когда он замерз и звал тетку, а та не пришла. Он не видел меня под разиллюзионным, но смотрел в мою сторону, и улыбался, и…

— Да кто — он? И какую тетку звал? Я думал, речь идет о сироте. Если у ребенка есть родственники, как ты собираешься его усыновить?

— Они маглы! Представляешь? Маг-лы!

— А сам ребенок — волшебник?

— Да, конечно. Руди, хватит задавать тупые вопросы!

— Если бы ты внятно объясняла, я бы не переспрашивал. Как получилось, что ребенок из магической семьи оказался у маглов?

— Ты же знаешь. Это было во всех газетах.

— Откуда я могу знать, если до сих пор не понял, о ком… Стоп!

Я замолчал.

Белла, как ни в чем не бывало, потянулась налить себе еще огневиски.