Изъять Ось. К такому походу они и готовились. Но пять дней назад всё изменилось. Руководство Лунькова сняли поголовно, кто-то там даже наложил на себя, и подполковник решил действовать прямо сейчас, чувствуя, наверное, что скоро придет и его черед. Он придумал оригинальную схему: не изымать Ось, а восстановить ее на месте, завезя в Кратер весь собранный по крупицам антрацит. Экзотический транспорт Луньков добыл по каким-то одному ему известным каналам, а водителями взял подчиненных офицеров.

Когда Тяглов возмутился такой самодеятельности, ему было прямо сказано: «Не рыпайся, Андрей, мы оба вляпались в это дерьмо по самые уши. Не отмоешься. Надо рискнуть. Пан или пропал. Победителей не судят!»

И вот теперь они направлялись в Кратер, к Скучной Деревне, в надежде, что сделали правильный выбор. И только Тяглов из всей компании знал: надежды нет, потому что пройти к Оси со стороны Главного научного тракта нельзя. Точнее ― можно, но без тяжелой техники.

― Как там? ― спросил Луньков, напряженно следивший за дорогой.

― Всё нормально, ― отозвался Тяглов. ― Если модель не врет, то проход чист.

― А она может врать?

― Вообще-то мы ее сто раз поверяли на местности, если ты забыл. Но вероятность ошибки всегда присутствует. Всё-таки модель ― это только приблизительное описание реального объекта. А вдруг мы попадем в зону «промаха»?

― И что тогда?

― Тогда гробанемся, накроемся медным тазом, откинем копыта, склеим ласты ― выбирай, что нравится.

― Мне это совсем не нравится, ― сообщил Луньков и нервно зевнул.

А ведь он по-настоящему боится, подумал Тяглов. Не такой уж вы крутой, товарищ подполковник, как прикидывались. Еще один бзик интеллигенции ― придумали себе образ мужественных охранителей, настоящих патриотов, бессашных бойцов невидимого фрона, которые всё знают, всё ведают и оберегают нас от напастей внешнего мира. «Семнадцать мгновений весны», «Мертвый сезон», «ТАСС уполномочен заявить». Иллюзия. Никакие они не охранители. Для них вы всегда были терпилами ― разменными пешками на доске межведомственных интриг. На самом-то деле они только интриговать и умеют: подсиживать и прессовать, вербовать и перевербовывать, сливать и опускать. Цинизм, возведенный в принцип, ― вот их кредо. На основе которого, между прочим, формируется образ жизни. Для них же ни наука ваша, ни культура не представляют самостоятельной ценности. Для них это инструменты по укреплению власти. И если ты хочешь заниматься настоящей наукой сегодня, то изволь, падла, сначала товарищам подполковникам объяснить, какой они с этого гешефт иметь будут. И если не будут, то какой смысл в твоей науке?.. Как же я их всех ненавижу!..

― Я много лет с тобой работаю, ― сказал Луньков, ― но так и не спросил, что тебя в искатели привело?

― Молодой был, ― ответил Тяглов. ― Глупый. Романтики хотелось. Подумать только: американцы на Луну летают, чтобы до других планет добраться, а у нас другая планета здесь, под боком. И позагадочнее Луны будет. В Ванавару многие тогда рвались. И далеко не всем посчастливилось. А может, наоборот, как раз тем, кто сюда не попал, и посчастливилось.

― Разочарован?

― Не то слово. Быстро понял, что и здесь то же самое, как везде. Такая же тоска. Такой же бардак. Поэтому из отдела ушел при первой возможности. Надоело.

― Не могу понять, как тебе всё-таки удалось сделать модель Кратера? Почему никто из твоих коллег до этого не додумался?

― Потому что все мы узкие специалисты. Бич современной науки ― узкая специализация. Всё лежало на поверхности, но этого никто не захотел увидеть. Лишнюю работу на себя брать не привыкли. За нее премию не дадут, а вот покритиковать, выкатить на защите «черный шар» всегда пожалуйста.

― А ты почему взял?

― Потому что злость одолевала. На начальство институтское. Хотелось доказать, что я их умнее. Тоже глупость, конечно.

― А как материалы добывал?