— Вот еще, — Аким беспечно отмахнулся, и, припомнив слова Грача, добавил — Красные моги тоже бывают.

То, что они увидели, зайдя в казарму третьей роты можно было сравнить разве со стаей воробьев в июльской луже: много шума, суеты и никакого порядка. Здесь кого только не было. Больше всего, конечно, было ребят из народа вепря. Они позанимали лучшие места возле большой печи, стоящей посреди казармы. Были представители воловьего племени, заячьего и ежиного народа, те же грачи, и даже один из горного племени орла. Он сидел с независимым и отстраненным видом, будто все происходящее здесь его не касается. Таких же как они серых лесных волков, как ни странно не было, хотя были несколько близких сородичей из народа желтого песчаного волка.

Парни довольно долго мыкались по казарме, пытаясь найти места поближе друг к другу, но свободные были только по одному и все не рядом. Они пробовали договориться с уже заселившимися обитателями поменяться местами или хотя бы подвинуться, но те цеплялись за свои обжитые нары так, будто от этого зависела их жизнь.

Они прошли насквозь всю длинную казарму, и уже готовы были принять, что им придется размещаться в разных ее концах, когда Акимка увидел в торцевой стенке какой-то проем, завешенный тряпьем.

— А куда ведет этот проход? — спросил он одного из парней.

— Хочешь, сам смотри, — безразлично ответил тот.

Они осторожно, чтобы не пообрывать тряпки, протиснулись в проем и оказались в небольшой комнате, которая, похоже, использовалась новобранцами под склад, здесь были свалены обломки старых нар. Помещение было ветхим. По всей видимости, казарму когда-то к нему и пристроили, а после забросили. Печь была, но кирпичи пообвалились. Дверь на улицу косо приставлена и подперта оглоблей. По щелям гуляли сквозняки. Вася покачал отрицательно головой, летом тут бы еще можно устроиться, но когда зима на носу… Он собрался уже выбираться обратно, но Аким его остановил.

— Вась, погоди. Там в казарме все равно нар на девяносто человек. Я подсчитал.

— И что?

— А то, что здесь так и так кого-то поселят. Давай уж мы займем.

— А что, поддержал его Макар. Погоды пока теплые стоят, а до холодов подлатаем.

Вася раздумчиво осматривал помещение, и мысль занять его нравилось ему все больше.

— Ну, хорошо. Акима, глянь печку. Если печку починить можно, то тогда и остальное отладим.

Акимка произвел беглый осмотр печи и сообщил, что дымоход забит, а обвалившиеся кирпичи можно приладить. И тогда закипела работа. Они отодвинули входную дверь, чтобы иметь доступ наружу. Акима сбегал на двор и притащил посудинку с водой. Насобирал куски ссохшейся глины, размочил их в воде и на таком растворе вставил отпавшие кирпичи.

Вася с Макаркой нашли длинный шест, и на один конец его навязали веток наподобие веника, залезли на крышу, засунули шест в трубу и прочистили дымоход.

Потом они вернули входную дверь на место. Решили, что иметь свой отдельный выход из казармы не обязательно, заколотили ее наглухо и затыкали щели. Уйдя в работу, Васька ненадолго забыл и про войну, и про все свои переживания.

— О, а вот и бобры подтянулись, — Акимкин возглас вернул его в действительность.

Повернувшись, Вася и впрямь увидел, что в «их» каморку зашли двое пареньков из бобрового народа. Он припомнил, что они шли вместе с их обозом, и, судя по всему, тоже «перешли в распоряжение» сотника Куча. Оба были невысокого роста, плотно сбитые ребята, с круглыми как шары головами, с большими и короткими руками и ногами. Обратились они почему-то к Васе.

— Нам сказали, что здесь последняя десятка живет, — сказал один.

— Принимай нас к себе в десятку, — сказал второй.