— Как она?
— В реанимации. — Глухой голос ввинчивается яркой болью в моё сознание.
— К ней не пускают? Можно что-то сделать?
— Ты права. — Мужчина достаёт кошелёк из внутреннего кармана кожаной куртки, и решительным шагом направляется к дверям кабинета главного врача.
Понятно. Коррупция в чистом виде.
Проходит несколько минут, и из кабинета выходит ювелир вместе с улыбающейся дамой, плотного телосложения. Женщина оглядывается по сторонам, что-то шепча ему на ухо, вызывая лифт.
Я остаюсь ждать Стефана в коридоре. Мне нечего делать у койки Жаклин. Сыну и матери нужно побыть наедине.
После того, как французу удалось попасть в реанимацию, он увидел Жаклин. Поговорить им не удалось — женщина была без сознания, подключённая к аппарату искусственного дыхания. Главный врач больницы клятвенно заверила, что они делают всё, что можно, чтобы она пришла в себя.
Сейчас после приезда из больницы мы просто не находим себе места, сходя с ума от неизвестности. Часы показывают почти полночь, но мы со Стефаном не ложимся. Он очень нервничает, а я просто не могу оставить его в такой ситуации.
Раздаётся телефонный звонок. Мы с ювелиром переглядываемся, а по моему телу бежит холодок. Слишком поздно для обычного звонка. Вижу, как с его лица сползают краски. Кожа мгновенно становится мертвенно — бледной, глаза потухают, а нос — заостряется. Ни слова не говоря, он сбрасывает вызов.
— Мама умерла. — Хрипит, поджимая губы. — Мы не успели, Виктория.
Из его груди вырывается то ли тихий крик, то ли стон, и я закусываю губу. Прижимаю его к себе, а потом оставляю в покое, и выбегаю в коридор, выкрикивая имена слуг. Хорошо, что Ольга Владимировна с Артёмом уже успели уснуть — очень притомились с дороги, потому как им совсем не обязательно присутствовать при этом драматичном моменте.
В следующий час мы занимаемся Стефаном. Пришлось пригласить мсье Аруа, чтобы он выписал ему успокоительное, и вколол необходимый укол. Француз, еле слышно всхлипывает, засыпая под действием лекарств.
Я накрываю мужчину клетчатым пледом, закрывая дверь в кабинет. Понуро бреду в сад, чтобы поразмыслить обо всём. Вот и всё. Мы не успели. Жаклин не побывала на свадьбе сына. Теперь, естественно, свадьбы не будет — к чему она? Главное действующее лицо, ради которого это всё затевалось, скончалось.
Я испытываю горечь от утраты это женщины — я и правда, привязалась к ней, как к родной матери. Одно греет меня — я получила то кольцо, которое обещала раздобыть для ювелира.
Дальнейшие события развивались стремительно.
Стефан оказался настолько убит кончиной матери, что почти не помогал мне с организацией похорон. Все хлопоты взяло на себя ритуальное агентство.
Через несколько дней в католической церкви собрались самые близкие, чтобы провести отпевание Жаклин. Конечно, эта новость не смогла не попасть в газеты — только ленивый не написал о том, что свадьба в семье Деко обернулась похоронами. Многие прислали письма поддержки Стефану, но он не читал корреспонденцию, сразу сжигая. Мне удалось перехватить только письмо от Ярославцева. Но, там не было ничего, что касается меня — обычные слова сочувствия. После отпевания в церкви, тело Жаклин было кремировано, и вскоре её захоронили в колумбарии, в семейном склепе.
Всё это время я находилась рядом с женихом, всячески его поддерживая. Француз был очень благодарен мне за мои поступки, и еле сдерживался, чтобы не впасть в затяжную депрессию.
Глава 50