— Я, — равнодушно пожала плечами я, — и в газету информацию, если что, тоже я слила.

— Да ты! Да как! — задохнувшись, Иван Аркадьевич рванул узел галстука. Он побагровел, на него было страшно смотреть.

Наконец, он справился с собой и начал кричать. Минут двадцать он метал громы и молнии. Я сидела в кресле, смотрела на него, воспринимая это всё как-то отстранённо и думала, что нужно успеть ещё заскочить в институт. Методист на кафедре вроде до шести работает. Неохота, конечно, но никуда не денешься. В любом случае, диплом о высшем образовании мне нужен. Если он сейчас меня уволит, в школу я идти не хочу, это будет не честно, там ведь зов души и призвание нужны, а вот в газету перейти на основную работу было бы неплохо. А еще лучше в какой-то специализированный журнал устроиться. Можно попросить Ивана Тимофеевича рекомендацию…

— Лидия, ты меня слушаешь? — гневно рявкнул Иван Аркадьевич, видя моё отрешенное лицо.

— Ага, — кивнула я.

— Я перед кем тут распинаюсь⁈

Я пожала плечами.

— Ты что, совсем страх потеряла? — Иван Аркадьевич так удивился моей реакции, что перешел на нормальный тон.

— Думаю да, — кивнула я и добавила, — Иван Аркадьевич, а давайте вы меня сейчас прям уволите, а то мне еще в институт заскочить нужно — сессия на носу.

— Прекрати! — от негодования он стукнул кулаком по столу так, что чашка аж подпрыгнула, — паясничать она тут вздумала! Шута горохового изображать! Ты зачем это сделала⁈

— А как мне было с ними бороться? Как⁈ Вы поставили меня замом, в курс дела почти не ввели, сами через две недели уехали. А я тут сама должна выкручиваться!

— А как меня поставили замом, думаешь, мне легче было⁈ — возмутился Иван Аркадьевич.

— А у вас тоже все эти Альбертики с Герих были, да? — вызверилась я на него в ответ. — Вас тоже подставляли на каждом шагу и подсиживали⁈

— Нет, при мне такого не было, — успокоившись, покачал головой Карягин. — Работы, конечно, было очень много, завал по всем направлениям. Но коллектив был хороший, дружный…

— А при вас стало болото, да? — съязвила я, не удержавшись.

— Не забывайся! — осадил меня Иван Аркадьевич, — старые кадры уходили, а потом пришел Семёнов, ты его не застала, он перед Бабаниным был, и вот он их начал стягивать. А когда стал Бабанин, ему было чихать и никого он менять не стал. А я — не успел.

— Тогда почему вы на меня кричите?

— Потому что ты поступила неправильно и глупо!

— Иван Аркадьевич, а как мне надо было поступить? Альберт мне открытым текстом грозил увольнением. Вы — в Москве. Мой кабинет то Герих захватывала, то Урсинович. А подставляли сколько раз, вы даже не представляете… финт с отчётом Гриновскому — это по сравнению с тем, что они творили, так, детский лепет.

— А почему ты молчала, Лида?