«Причины спрыгнуть». Их было больше: «Рюкзак можно оставить здесь и спрыгнуть без него, работа — всего лишь работа. Письмо ничего не даст, с Кларой так ничего и не получается. Я не хочу больше видеть эту маленькую шпионку. Мать заслуживает страданий».

Он сравнивал две чаши весов, и вдруг произошло нечто необычное: одна из причин, чтобы покончить с собой, изменила смысл на противоположный. Надоедливая девчонка стала еще одним мотивом, чтобы остаться; он не мог уйти из этого мира, не сделав что-нибудь с маленькой шантажисткой. Девчонка заслуживала еще больших страданий, чем его мать. Сама мысль об этом обрадовала Киллиана настолько, что он отошел от края и оказался на безопасной части крыши.

Как случалось уже много раз, причины для того, чтобы продолжать жить, могли появиться самым неожиданным образом. Вот и утренняя встреча с Урсулой, как оказалось, была к лучшему.

В половине седьмого он уже вошел в будку привратника, гладко выбритый, в униформе, готовый к новому рабочему дню. Минут через пятнадцать дом начнет просыпаться, и он решил посвятить это время планированию, разработать стратегию на следующие двадцать четыре часа. Не считая утреннего горячего душа, это был момент, когда он чувствовал себя сильнее всего, был наполнен положительной энергией и мог наслаждаться ею.

Он не допустит, чтобы Урсула сбила его с пути, отвлекла от главной, истинной цели. Конечно, Киллиан хорошо понимал, что Урсула — всего лишь забава, хотя и достойная его усилий, потому что она тоже может вырасти веселой и жизнерадостной. Но настоящей задачей, целью и жертвой в поединке с Киллианом будет Клара. До сих пор она отбивала все его атаки хорошим настроением и улыбкой. Несмотря на все попытки, ему не удалось даже чуть-чуть поколебать ее постоянно счастливое состояние. Поэтому даже десять неприятностей Урсулы не сравнятся с одной-единственной победой над Кларой.

Письмо от бабушки заинтересовало его не зря, он пойдет по этому пути и добьется своего.

Он с воодушевлением записал в черной книжечке время своего появления в квартире Клары, а дом тем временем начал пробуждаться. Киллиан поправил фуражку и с улыбкой поприветствовал первых соседей:

— Доброе утро, миссис Норман!

— Доброе утро, Киллиан. — Миссис Норман была грустна и молчалива. Впрочем, для нее это было характерно, периоды эйфории у нее обычно сменялись упадком сил.

— Все в порядке?

Она ответила не сразу, будто искала оправдания:

— Не совсем. У Барбары и Селин животики разболелись… Мы всю ночь не спали.

Но Киллиан чувствовал, что было что-то еще. Подумав, что может быть истинной причиной расстройства старушки, он сразу наступил на больную мозоль:

— Вы вчера допоздна?

Миссис Норман сначала не поняла его вопроса.

— Я про вечеринку, — объяснил Киллиан. — Вы долго там пробыли?

— А… нет, недолго… Я устала. — Она отвечала уклончиво, даже слишком.

Киллиан понял, что он на правильном пути.

— Много народу было?

— Ну… да. Как обычно на этих… тусовках, — наконец выговорила она.