Глава 38

Задавая врачу вопрос по поводу названия города, Верона не собиралась ломать комедию, но со стороны это выглядело именно так. В какой-то момент она вдруг подумала, что все происходящее с ней действительно лишь игра больного воображения. Ведь об этом ей говорит уже второй человек, причем врач. Она вспомнила настоящего сумасшедшего. В доме, где они с Глебом жили первое время после свадьбы, в соседнем подъезде жила пожилая женщина. Она повсюду ходила с собачкой, носила модные шляпки и была очень вежливой. Внешне вполне приятная бабулька. Однако она не переставала уверять жильцов, что под землей в их районе работает центр изучения возможностей человека. Будто бы вход в него оборудован в подвале расположенного по соседству дома. Выводят в этом ужасном учреждении популяции невиданных людей, обладающих различными способностями. Одни сильные, другие очень умные, третьи могут жить в условиях высокого уровня радиации. Она же до пенсии работала там лаборантом. Во всех красках описывала похожие на небольшие гостиничные номера клетки с испытуемыми, спортивный зал, бассейны. Рассказывала, как вела журналы наблюдений за каждым подопытным. И до того все красиво и уверенно она излагала, что нельзя было в это не поверить. Ходили слухи, будто даже журналисты клевали на эту уловку и начинали проводить собственные расследования. В ординаторской Верона вдруг подумала, что, может, и с ней приключилось такое же несчастье, как с этой бабкой. В цветах и красках всплывают в виде воспоминаний сцены несостоявшейся поездки в Германию, выдуманная жизнь в притоне, приснившееся путешествие по Косово. А сама она, будучи невменяемой, как и случается в большинстве своем с сумасшедшими, села в первый попавшийся поезд и оказалась в этом городе, где вдруг наступило прозрение.

К такому выводу подтолкнуло и состояние. Сказалось и сотрясение. Она в тот момент плохо соображала, а окружающий мир казался болезненным и нереальным. Так или иначе, но ее вопрос о названии города вывел доктора из себя. С шумом поднявшись, он показал ей рукой на дверь.

Верона сидела на кровати, не зная, чем заняться. Вернувшись после беседы в палату, она немного успокоилась. Собственно, о чем переживать? Так или иначе, задерживаться здесь нельзя.

Соседка, с пышными формами и в домашнем халате женщина, протянула банан. Есть не хотелось. Даже подташнивало. Верона непроизвольно поморщилась.

– Бери! – поторопила женщина и скомкала другой рукой пустой пакет.

– Спасибо. – Верона взяла плод и стала чистить.

– Ты где была-то? – спросила женщина, поправляя под собой подушку.

– Доктор вызывал. – Верона откусила банан.

– Странно, – проговорила женщина.

– Почему? – удивилась Верона. – Он же еще на обходе сказал.

– Тут, пока тебя не было, следователь приходил, – пояснила она. – Зачем-то нас давай спрашивать, как у тебя дела и что говоришь по поводу того, как здесь оказалась.

– А вы? – Верона перестала жевать.

– А что мы? – пожала плечами соседка. – Сказали как есть. Лежишь, мол, ни с кем не разговариваешь. Сейчас время такое, меньше говоришь, больше живешь.

– Вы что, милиции боитесь? – Верона сделала вид, будто не поняла, о чем речь. На самом деле она догадалась, что насторожило женщин. Скорее всего человек, выдававший себя за сотрудника, совсем на него не походил. Она даже могла представить, кто им был. Сами чеченцы ни за что в больницу не сунутся. У Тани харизма не та. Остается Лева.

Тут ее словно ударило током.

«Какого черта я еще здесь делаю?!» – она обвела палату взглядом, словно впервые здесь оказалась, и встала.

– Ты чего? – удивилась переменам в ее внешности соседка и приподнялась на локтях – Поплохело?

– Нет, – Верона покачала головой. – Шкурки выбросить надо.

Она вышла в коридор и направилась в его конец, к окну. Как оказалось, эта сторона здания выходила к проходной. Когда Верона выглянула наружу, в ворота как раз въезжала «Скорая». Больничный двор был засажен тополями. По асфальтным дорожкам прогуливались несколько больных. Все было уныло и серо.