Смеешься. Вродебы, натуральнымсмехом, хотяблизкий человекпонял бы, чтоэто всего лишьигра на камеру:
- Конечно, поддерживает.Мы братья, мыпривыкли делатьвсе сообща. Иесли в группеза мной остаетсяпоследнееслово, то домаон это компенсирует– заставляетменя делатьвсе домашниедела и вообщеведет себя, кактиран!
Что он скажет?Чем ответит?Слышал ли онтвои слова?
Глупое чувство,что эта минутаизменила твойпривычный,установленныйпорядок в жизни– есть любимоедело, есть семья,есть брат.
Есть?
Или был?
Что ты потерял?
Вы догоняетеребят, и онимолча отстраняются,давая вам пройти.Идешь рядомс Рыжиком иТемой, ощущаяисходящую отних уверенность.Да что это стобой? С чеготакие глупыепредчувствия?Все ведь хорошо…Сейчас автограф-сессия,потом – вечерс друзьями,возможно, клуб.
Ты готов поверить.
Готов поверитьсам себе.
Но лишь одинвзгляд на братаразом лишаеттебя всех иллюзий.
Юля.
Н-да… Ни ответа,ни привета…Кажется, надобыло звонить,а не писать этиглупые смс…
Пока решала(прямо как уШекспира –«быть или небыть»!), медлила,не зная, в какуюсторону идти,толпа окружилатебя, подхватила,и ты уже оказаласьне вольна надсобой.
- Эй, блин, чтоза…
Тебя даже никтоне слушал.
Бесполезноидти вбродреки. И какая,на фиг, разница,куда тебя занесет?Когда-нибудьэта толпа рассеется,и ты сможешьвыбратьсянаружу.
Как листокбумаги, подхваченныйветром…
Непонятнооткуда пришлоэто сравнение,но тебе сталодо ужаса обидно.Невысокая,хрупкая, из-задетского личикаты казаласьмоложе своихлет. Наверное,поэтому тебяникогда невоспринималивсерьез.
Всхлипнула,дернула головой,прогоняя злыеслезы. Ощущениетоскливогобессилия утонулов проснувшейсязлости: да пошлооно все! Наплевать!