– Я сейчас, – сказал Вовик и исчез в туалете, оставив мне внушительную пятку.

Меня как-то сразу прибило к земле. Сказывалось то, что я не курил. Это была ещё не трава, а, скорее, гремучая смесь из табака, положенного на алкоголь. Травка взяла меня позже и, надо сказать, взяла по высшему классу. Я успокоился, погрузился в себя, наблюдая за тем, как анестезия убирает остатки боли из моей души. Я был на качелях, когда наркотическое опьянение сменяется алкогольным и наоборот. Я хотел умереть, покончить с собой, если не взаправду, то хотя бы полностью заглушить себя алкоголем и наркотиками.

С Вовиком мы дружили с детства. У нас была общая страсть, а именно тяжёлый рок. Это было ещё в эпоху бобинных магнитофонов и студий звукозаписи. У Вовика был тогда бобинный «Акай» – мечта любого меломана, а у меня шкаф плёнок и доступ к первым копиям с пластов, с новых забугорных пластов, совсем ещё без «песка», не говоря уже о более крупных дефектах. Фактически мы были обречены на знакомство. Потом были девочки (обычно его подруги, но на моей квартире), выпивка, рок-концерты. Нам даже комсомольские билеты вручали в один день, на открытии памятнику Ленину на главной площади города как лучшим из лучших.

Вовик был единственным из МОИХ друзей, кто знал о Маге.

– Обобщения, – вспомнил я вдруг наш разговор во время вечерней прогулки по городу. Мы часто гуляли с Вовиком по вечернему городу, спускались к реке, забредали в дебри частного сектора, в район трущоб и заброшенных фабрик. Особенно мы любили небольшой райончик, который практически не изменился со времён советской власти. Такие же улицы, дома, магазины. Всё тот же кинотеатр, который когда-то считался очень даже крутым и куда мы ходили в холодные дни пить вино или пиво. Попадая в этот райончик, я вновь оказывался в середине восьмидесятых… Мы садились на любимую лавочку у вечного огня, который заменял нам камин, и открывали дверь в чулан с воспоминаниями. Когда-то один из городских хулиганов попытался жарить на вечном огне курицу, которую он где-то умудрился поймать и разделать. Его тогда забрали в милицию и избили до такой степени…

– Обобщения, – говорил я, скорее себе, чем Вовику, который думал о чём-то своем, позволяя мне умничать в своё удовольствие, – половина наших проблем существует в результате обобщений. Мир – бардак, бабы – суки, мужики – козлы, молодежь – тупая… и так далее. Мы смотрим друг на друга сквозь прицел-перекрестие осей координат, дающих точное местоположение объекта в бесчисленном множестве классификационных таблиц. Обобщения и принадлежность, обобщения и принадлежность, а каждый… каждая тварь в Мире является уникальным, единственным в своём роде творением, каждый камень, каждая частица… Я, например, знаю одного мужика, бывшего начальника ГАИ. Очень обязательный, порядочный человек, и так далее. Взять хотя бы Лариску. Умная баба, насквозь меня видит, книжки читает, а иногда такое сморозит. А всё почему? Она меня классифицирует, а потом начинает просчитывать моё поведение на основании своей классификации. Я пытаюсь вести себя иначе, но она вбила себе в голову… Она все время ждёт, что я её брошу, найду себе молодую дуру и брошу. Или пакость сделаю в самый неподходящий момент. Тут ещё наши отношения с женой… Лариска ревнует к каждой юбке, боится, что загуляю.

– А ты от неё не гуляешь?

– От Лариски? Ни разу. Даже и не пытался. Не хочу никого больше, даже думать не хочу. К тому же у нас никаких с этим проблем.

– Не гони.

– Да не гоню я! Чего мне перед тобой рисоваться?

– Я такого не понимаю, – Вовик воспринимает личную жизнь как нечто среднее между спортом и охотой, – мне всегда хочется чего-то нового.

– Ты баб за людей не считаешь, для тебя они не более чем средство для получения удовольствия.

– Они не люди.

– Для меня же Лариска важна сама по себе. Она не средство, а цель.

– По мне, так все одинаковые.

– Поэтому ты меня никогда не поймёшь. Мне в первую очередь нужны личные отношения, а потом уже секс, хотя трахаться я обожаю. Личные отношения – это отношения между личностями. Поэтому я никогда не пойду на сторону… при таких, конечно, отношениях, как с Лариской. И это не вопрос нравственности или морали.

– Зря. В этом есть свой кайф, когда чисто животные отношения. Встретились, спарились, разбежались. Ни ухаживать не надо, ничего.

– Ночь, проведенная вместе, ещё не повод для знакомства?

– Вроде того.

– Я вообще всё воспринимаю лично. Бабу же я должен любить хотя бы те пару часов, что мы вместе, к тому же я должен знать, что ей в данный момент нужен я и только я. Потом она может меня вообще забыть, но только потом. Иначе это разврат или скотство. Я всегда люблю своих баб. Иногда недолго, иногда как Лариску, несколько лет, но пока я люблю, я не изменяю.