— Наградил… Но ты не подумай, что я жалуюсь… Имел полное право! И ты можешь, плетьми. Если что… — совсем повесил голову Игды.

— Могу и плетьми. — строго сказал я. — Если предашь меня, то и до смерти могу обидеться! Так тебя, устраивает? Не люблю я Игды, предателей!

— Да, хозяин! Игды верный друг! Никогда не предаст! Спасибо, ты не пожалеешь! — не понятно чему, обрадовался горбун, встав предо мной на колени.

— Ну всё, всё! Встань Игды! Друг, так друг! Не нужно этого, договорились? — похлопал я его по плечу. — А то передумаю.

— Как пожелаешь, господин! И что я, в качестве благодарности могу для тебя сделать? — расплылся в широкой улыбке, уже мой слуга.

— Слушай, Игды… Достань для меня немного соли. Я с рождения мечтаю о чем-то солёном. Такое, ты можешь для меня сделать? Как друга прошу! И да, верёвку покрепче, тоже найди. И лопату…

***

Соль была лишь у одного человека в лагере. Вернее, даже не человека… Внутри зловонного сооружения, обвешанного высушенными на солнце трупами различных животных, из постоянно исходящим от них невыносимым смрадом, отпугивающим, если не убивающим наповал всех комаров в округе, обитал местный шаман. И вот, к постоянно дымящемуся шатру, который все старались обходить десятой дорогой, чтобы невзначай не побеспокоить страшных духов, наверняка обитавших за кожаными стенами этой хижины, и направился мой сердобольный слуга. Игды, хоть и больше всего на свете боялся туда входить, всё же попёрся в ту страшную юрту, чтобы порадовать нового хозяина щепоткой, зачем-то понадобившегося ему, солёного песка…

Вернувшись от вонючки с дрожащими от страха коленями, он плюхнулся на задницу под тем самым наростом на дереве, в который я безуспешно уже почти две недели, пытался попасть.

Но ни одна стерла, даже близко не вонзилась в эту странную, бугристую штуковину. Хотя по теории вероятности, я её давно уже должен был истыкать вдоль и поперёк, не одним десятком тысяч, выпущенных в одном направлении стрел. Что я только не делал, как ни выцеливал, ничегошеньки у меня не получалось. А тут ещё и взлохмаченная голова Игды, именно в том месте, куда эти стрелы обычно попадали, нарисовалась. Вы не подумайте, что я уж совсем идиот. И не пробовал стрелять выше или ниже. Всё перепробовал… И в прыжке, и стоя на одной ноге, на бедном пони. Даже с закрытыми глазами стрелял. Но никак. Заколдовано это место, что-ли? Ведь именно туда, Мбек легко вонзил три своих, быстрых стрелы. И если по скорости, я с ним уже почти сравнялся, то по точности, — ну никак! Возможно, нужно было поискать другую мишень, и у меня бы всё получилось. Но я почему-то, не хотел другую. И как привязанный, долбил и долбил, именно в ту, бугристую, злосчастную точку.

— Хозяин! Пристрели дурака! — сразу же перешёл к делу Игды. — Не достоин я быть, твоим верным слугой!

— Что случилось? — опустил я, так и не начав очередные истязание бедной тетивы, лук.

— Не дал мне соль шаман… — вдруг заплакал Игды.

— Ну и хрен с ней! — не понимая этой греческий трагедии, ответил я на его слёзы. — Потом, где-то найдём. Верёвку хоть нашёл?

— Верёвку, то я нашёл! Но если ты меня не пристрелишь, то я на ней повешусь! — встал он решительно.

— Да, что случилось-то?! — совершенно не понимая в чём дело, я слез с коня и подошёл к совсем уж растерянному мужику.

— Я зашёл, спросил соль. Не для себя, понятное дело, для моего хозяина. — Отчаянно жестикулируя трясущимися руками, начал свой рассказ Игды.

— Зачем это, Ахмету соль? — не понял меня шаман.

— Не Ахмету, а Комару. Он теперь, мой хозяин… — дрожащим от страха голосом, проговорил я.

— Комару?! — выкрикнул шаман. — У него уже есть свои слуги? — и в мгновение ока приставил к моему горлу своей кривой, ржавый нож. У него всё там, очень ржавое и страшно вонючее. — Я забираю твою душу! — шепнул он мне на ухо. — И если твой новый хозяин, хочет её тебе вернуть, пусть сам придёт ко мне и заберёт! Ну и соль заодно… — и слегка порезав горло, тут же слизал кровь с ржавого лезвия, вместе с моей душой…