Причёски «ирокез», которой прославились панки, он не носил — голова краснокожего была гладко обрита, одна лишь «скальповая прядь» держалась на затылке, длинная и заплетённая в узел, из которого торчали орлиные перья.

Личико у воина и без того не отличалось кротостью, а круги вокруг глаз, наведённые сажей, добавляли лютости.

Чёрные черты на щеках означали, что индеец убил пару-тройку врагов.

Красные линии на шее давали понять, что он участвовал в битвах, а пятна того же цвета на теле показывали места ранений от стрел.

Ветеран, блин…

Но самым удивительным было оружие ирокеза — увесистая аркебуза.

Выстрелила она с пушечным грохотом, а раскалённый свинцовый шарик едва не лишил графа де Лона головы — Анри резко уклонился в сторону, и пуля пробороздила кору сосны.

Но мушкетёр не уберёгся — напоролся на стрелу.

Даже кремневому наконечнику хватило убойной силы, чтобы вонзиться в грудь.

— Анри! — вскричал Жак и сам пострадал — меткая стрела просадила ему руку.

— Понч!

— Олег, — плаксиво отозвался Шурик, — я уже ничего не могу! Прямо в сердце!

— Т-тысяча чертей! Б…ство какое!

А индейцы, словно вдохновившись, бросились в атаку.

Пробежав пару шагов, они упали в траву — в одно время с выстрелами мушкетов.

Кого-то из наступавших пули задели-таки, но понять, насколько, было нелегко — ни одного мертвяка не видать.

Даже те двое, что пали ещё до смерти Анри, исчезли — одноплеменники незаметно убрали трупы.

Каждый бугорок, каждый кустик, ложбинка, пучок травы помогал им укрыться.

— Мушкетёры! Огонь!

Осаждённые выстрелили все, залпом, целясь туда, где, по их прикидкам, скрывался враг. Это помогло — индейцы отступили. Ползком или большими скачками, они использовали то короткое время, которое требовалось бледнолицым для перезарядки.