— Колись давай!

— Ну-у… Ришелье, короля и королеву, Бекингема…

— Знал бы, — коротко сказал Олег, — убил бы!

— Так батарейки же сели! — подивился Шурик.

— А у меня там солнечная панелька встроенная… На один-два кадра хватало.

— Вывод, — сказал Акимов, — горбатого, конечно же, могила исправит!

И утащил всё электронное оборудование в мастерскую, попросив никого не мешать ему, даже Гли-Гли.

Пару раз Сухов заглядывал одним глазком — Виктор, прицепив вскрытые и распотрошённые айфоны к рамкам, тянул между ними золотые проволоки, линкуя, да так, чтобы те не касались друг друга.

Изолированных проводков в семнадцатом столетии не водилось, а покрывать жилки каучуком или ещё чем вручную было муторно и ненадёжно.

Вытачивая изоляторы из кости, Акимов бережно наматывал на них непрочный золотой провод, соединяя, подключая, выводя на пульт.

А уж о том, зачем учёному занадобились серебряные шестерёнки, выдвигавшие некие золотые стержни с насечками, или золотой тубус с грубыми линзами из изумрудов, Олег даже спрашивать не пытался.

Не потому, что боялся на грубость нарваться — его-то Витька никуда не послал бы, почтение имея, — а только зачем мешать человеку и задавать глупые вопросы?

Как будто, узнай он ответ, стал бы лучше разбираться в хронотехнике…

Главное, чтобы установка сработала один-единственный раз, и сработала успешно, остальное — от лукавого.

Прошла неделя, и Акимов покинул мастерскую.

Нервничая и обедая через раз, он здорово схуднул, зато выглядел внешне спокойным.

— Всё! — выдохнул он. — Готово!

— Скоро уже… — пробормотал Пончик, нервно потирая руки, и взмолился: — Господи, только бы ничего не случилось, не помешало бы!

— Всё под контролем, Понч, — внушительно сказал Быков.

— Дай-то Бог…