Абраксас нашел сына и внука в голубой комнате.

— Ну и? — недовольно сказал он. — Люциус, что за срочность такая, ради которой я лишил памяти двух очаровательных маглянок? И почему ты пьешь огневиски? Сколько раз тебе говорить, что это вредно?!

— Проклятье на Драко ослабло, — Люциус залпом осушил бокал.

Абраксас развернулся к растерянному внуку и сощурил голубые глаза. Под взглядом деда, который выглядел ровесником Люциуса, Драко невольно выпрямил спину и спустил ноги с дивана.

— Что за бред?

— Проверь сам!

Абраксас не стал тянуть внука на повторную диагностику в ритуальный зал, а просто бросил в него чары и внимательно рассмотрел проявившуюся ауру. Озадаченно моргнул и для сравнения осмотрел сына.

— Люциус, — голубые глаза округлились, и старший Малфой осел в кресло, — плесни-ка мне коньяка…

Налили и Драко, который проникся серьезностью ситуации. В силу возраста, ромашковый чай.

— Может быть, оно слабеет из-за возраста? — предположил мальчик. — Всё-таки его наложили пять сотен лет назад, и мы делаем всё, чтобы его искупить. Ну, знаете, как у Ноттов.

— Нет, Драко, — Люциус потер виски. — Если бы это было так, ты бы родился с уже ослабевшим проклятьем. Мы смотрели тебя перед поездкой в Хогвартс, и оно было таким же, как и у меня.

— Значит, проклятье начало ослабевать в Хогвартсе, — решил Абраксас, задумчиво рассматривая солнечные блики на хрустальных гранях бокалах. — Но почему? Мы веками там учились, ничего подобного раньше не происходило.

— Драко, вспоминай, тебя угощали чем-то? Может быть, обливало каким-то неудачным зельем, заклинали, а ты промолчал? — Драко качал головой. — Ритуалы, может быть? Встреча с чем-то на Самайн? Подарки?

— Да нет, вроде, — неуверенно пробормотал младший Малфой. — Хотя… Был один подарок…

— Что за подарок? — глаза у Люциуса и Абраксаса хищно сверкнули.

— Да так, ерунда… По крайней мере, я так думал, — Драко нервно пригладил волосы и велел домовику принести свою сумку.

Люциус разглядывал широкую, узорчатую фенечку из бисера полных пять минут, проверяя её разными заклинаниями, чарами и заговорами.

— Не пойму, — Люциус хмурил брови и в явном недоумении вертел браслет. — Я чувствую, в нем явно что-то есть, но не могу понять.

Абраксас, который всё это время смотрел на фенечку так, как будто пытался что-то вспомнить, расхохотался, запрокидывая голову.

— Есть… Конечно есть! Это же восьмиконечный крест! — он в восторге хлопал себя по бедрам. — Люциус, это символ плодородия!