381-й номер был шифром послеоперационной палаты, и Сьюзен очень удивилась, что ее вызывают оттуда. Она назвалась просто как Сьюзен Уилер, а не как доктор, и спросила, зачем ее вызывают. Оператор попросил ее не вешать трубку и через секунду вернулся:

– Нужно сделать забор артериальной крови у больного оттуда для анализа газов крови.

– Газов крови?

– Да. Кислород, углекислота, кислотность. Это нужно быстро.

– А откуда у вас мое имя? – спросила Сьюзен, крутя телефонный провод. Она надеялась, что это какая-то ошибка, что вызвали именно ее.

– Я делаю только то, что мне приказывают. Ваше имя в истории болезни. Запомните, это срочно, – и трубку повесили, прежде чем Сьюзен успела ответить.

Да ей и нечего было добавить. Она положила трубку и пошла обратно в бокс Нэнси Гринли. Там Беллоуз снова устанавливал электроды. Разряд снова прошил тело больной, а руки ее бессильно хлопнули. Этот хлопок одновременно был выразительным и внушал жалость. Монитор снова показал нормальный ритм.

– Пульс хороший, – отозвался Картрайт со своей позиции у бедренного пульса.

– Мне кажется, она уже лучше держит синусовый ритм сейчас, когда часть калия уже пошла в кровь, – сказал Беллоуз, глядя, прищуриваясь на экран монитора.

– Доктор Беллоуз, – произнесла Сьюзен во время этого затишья, – я получила вызов взять артериальную кровь на анализ газового состава в послеоперационной.

– Поздравляю, – безучастно ответил Беллоуз и повернулся к Шергуд, – где же, во имя Неба, эти ординаторы? Бог мой, когда они нужны, они будто проваливаются. Но только попробуйте взять кого-нибудь на операцию, как они налетают словно стервятники, и ваша операция уплывает из-под носа.

Картрайт и Рейд натянуто засмеялись.

– Вы не поняли, доктор Беллоуз, – повторила Сьюзен, – я никогда не делала артериального укола. Я даже не видела, как это делается.

Беллоуз перевел взгляд с монитора на Сьюзен.

– Иисусе, у меня нет времени сочувствовать! Это то же самое, что и венозный укол, только делается в артерию. Какого черта вы торчали два года в медицинской школе?

Сьюзен почувствовала, что ей хочется начать оправдываться, и ее лицо покраснело.

– Ничего не говорите, – быстро сказал Беллоуз. – Картрайт, пойдите со Сьюзен и...

– Через пять минут у меня тироидэктемия, на которую вы меня записали с доктором Джакобсом, – прервал его Картрайт, глядя на часы.

– Черт, – сказал Беллоуз. – Ладно, доктор Уилер, я пойду с вами и покажу, как делать артериальный укол, но не раньше, чем здесь все утрясется. Сейчас дела пошли на поправку, поэтому я и смогу это сделать. – Беллоуз повернулся к Рейду. – Пошлите еще кровь на анализ, пусть повторят калий. Посмотрим, как у нас дела. Может, мы уже выкарабкались.

Стоя в ожидании, Сьюзен думала о последних словах Беллоуза. Он снова использовал местоимение "мы" вместо того, чтобы сказать, что выкарабкалась Нэнси Гринли. Она подумала, что это все вполне соответствует обезличиванию, царящему в больнице. И это напомнило ей Старка. Не похоже, чтобы он перестал обращать внимание на местоимения в речи Беллоуза.