— Никто не серчает, мой милый, — успокоительно проронил Перший и вновь провел перстами по лбу юноши, сейчас проверяя состояние Крушеца. — Однако коли ты спросил, ответим на заданные тобой вопросы. Лучица — это ты… ты, будущее божество. Базальная Галактика сие не название, а состояние во Вселенной и определенный образ. Можно молвить, что такое состояние и вид во Всевышнем носит определенное количество Галактик… Они и впрямь все оногдась созданные Родителем и располагаются в основном в середине али с краю Вселенной.

Яробор Живко молчал, плотно сведя свои дугообразные, русые брови, отчего меж ними залегла тонкая морщинка, не столько обдумывая слова Господа, сколько прислушиваясь к тому, кто был властителем его плоти, и должен был озвучить свои мысли.

— Не понимаю, — наконец ответил он, вероятно не расслышав или не поняв Крушеца. — Их Галактик вообще во Вселенной много… и Базальных тоже?

— Вообще Галактик бесчисленное множество, как сказали бы люди, — не менее раздумчиво отметил Перший. — Просто большинство из них не обладает пока необходимыми условиями для жизнедеятельности, находясь как бы в замершем состоянии… в состоянии спячки… Базальных Галактик на самом деле не так много. В них совсем недавно были заложены Родителем определенные постулаты к развитию, имеющие первоначальные формы движения, без которых в дальнейшем не сможет произойти постройки самого галактического костяка.

Старший Димург степенно снял с облокотницы кресла руку, и, вогнав тонкие перста вглубь ее покатого перьевого навершия, резко вырвал оттуда небольшой клок серой дымки.

— Не нужно Перший, — тревожно дыхнул Небо, словно его старший брат собирался содеять, что-то дюже опасное. — Мальчик не готов.

— Не беспокойся, мой бесценный малецык, сие не для мальчика, для Крушеца, — молвил не терпящим возражения тоном Димург и его темные глаза, на доли секунд расширившись, явили бездонные глубины космоса и этим зрелищем сомкнули уста старшему Расу.

Яробор Живко немедля повернул голову в сторону неторопко движущейся левой руки Господа, и открыл рот, абы спросить кто же есть так-таки Крушец, к чьему величанию всегда ощущал особую теплоту. Одначе Перший внезапно рывком разжал перста и длань и оттуда в мгновение ока выпорхнул тот самый серый облачный дымок. Еще доли мига и он плавно проплыв в бок и вперед завис в пространстве залы, принявшись как — то дюже скоро пухнуть, образовывая из себя тело по контурам напоминающее форму яйца. Дымок едва зримо затрепетал, будто подверженный колыханию ветра, а после стал мало-помалу с одного края (прямо со слегка удлиненно-округлой макушки) закручиваться по спирали, одновременно складываясь промеж того завитка в плоско-закругленную форму, в самом центре с тем наращивая огнистую яркость света. Движение дымка вначале было достаточно ретивым, но принялось замедлятся, когда явственно живописался круглый, сильно сжатый диск с размазанными четырьмя серо-голубыми рукавами. Эти рукава сходились в лучистом округлом, утолщенном ядре, схожем с втулкой, центр которого горел почти ярым белым светом, степенно, по мере удаления от него, принимающий насыщенно золотое свечение. Сами серо-голубые рукава были обильно усеяны мельчайшими брызгами голубых звезд, красными, бурыми туманами, коричневыми полосами и черными пежинами. Тот самый черный свет парил и по грани рукавов, слегка окутывая их со всех сторон, вроде удерживая над ним всю ту же форму яйца.

— Ох! — тягостно выдохнул из себя Яробор Живко, когда движение рукавов и вовсе застопорилось, только внутри них все еще поколь мерцали искристостью звезды, и парила багряная туманность. — Что? Что это? — чуть слышно прошептал он да стремительно подался вперед, желая дотронуться до увиденного.

Однако стоило ему шевельнуться, как все выстроенное творение энергично дрогнуло и немедля мелкой капелью воды плюхнулось вниз на пол, образовав там и вовсе миниатюрные лужицы.

— Весьма несовершенная материя, — умягчено озвучил произошедшее Перший и мало-мальски встряхнул ошарашено замершего мальчика легонько пробежавшись перстами по его левому плечу. — Ты видел Галактику… сувойного типа, то есть свернутую по спирали. В одной из таких Галактик находится Солнечная система и планета Земля. Бессчетное количество Галактик заполняет Всевышнего, располагаясь в непосредственном касании друг с другом… Лишь немного этих Галактик действующих, работающих, имеющих бытие… большая часть находится в замерше — коматозном состояние… А все потому как и сам Всевышний, и наш Родитель, и мы, в целом Боги, значительно юные творения.

Перший смолк и теперь уже нежно огладил подушечкой указательного пальца, такой же как и у него, округлый подбородок мальчика, вкладывая в данное поглаживание всю свою любовь. Он нежданно резко наклонился и поцеловал Яробора Живко в макушку, прямо в трепыхающийся хохол, чуть слышно вопросив:

— Что за сон тебя ноне встревожил?

— Сон, — не торопко произнес юноша, все поколь не сводя взора с того места, где досель висела миниатюрная Галактика. Еще не более минуты и он стремительно повернул голову в сторону старшего Раса и оглядев его, да не найдя искомого, с волнением поспрашал, — твой венец Небо… Это и есть Солнечная система, да? В центре, — и тотчас стих.

— В центре системы звезда Солнце, самый крупный объект в Солнечной системе, — ответил за мальчика Небо и в его бас-баритоне (одноприродном с голосом старшего брата) мощной волной просквозило беспокойство, которое он не мог скрыть… Вельми переживая за то, что вскоре должны были содеять по велению Родителя демоницы.

— Ты его создал? — толком и не дослушав Зиждителя, вопросил мальчик, а потом как-то резко дернул головой. На миг он даже сомкнул очи, и широко раскрыв рот, глубоко вогнал внутрь себя воздух, точно с тем улавливая чьи-то мысли, абы засим дополнить, — все вместе. — Яробор Живко открыл очи, внимательно обозрел Вежды и Седми, и днесь более четко досказал, — Родитель запустил начальное движение самой Галактики, а системы в ней творили все Боги… каждый из вас приводил в действие определенные их части и функции.

Мальчик тот же миг прервался и надрывно задышав, почитай повалился спиной и головой на грудь Першего, моментально сомкнув очи, и тотчас яркое сияние, словно дымкой окутало всего его и отразилось от материи черного сакхи Господа. Старший Димург незамедлительно подхватил ослабевшее тельце, где конечности свела корча, и развернув его, слегка опер на руку. Он не менее спешно приник ко лбу юноши устами и весьма участливо протянул:

— Ну, что ты?.. что ты мой милый томишься? К чему это? Ты хочешь убить мальчика? — той молвью обращаясь к лучице. — Успокойся, прошу тебя, а иначе мы с тобой не сможем вскоре потолковать, — наново облобызав лоб и очи Ярушки.

Яробор Живко малеша погодя перестал сиять смаглостью света, вроде потушив жар собственной плоти, а вернее таковой непокорной лучицы и придя в себя, отворил глаза (как и всегда не приметив произошедшего с ним) да дрогнувшим голосом пояснил:

— Он меня убил… Убил, Перший. Представляешь, я так верил ему… Ему, Кентавру, а он взял и убил меня. Дал какое-то лекарство, от которого я умер. Когда это было? Нет, не подле Кали, в другой раз, когда я был в Еси. А я так хотел жить, хотел тебя увидеть, потому как боялся, что снова заболею и более не повидаюсь с тобой… Тобой, моим Отцом. — Яроборка чуть слышно всхлипнул, а губы его посинев, покрылись россыпью мельчайшего пота, по-видимому, он говорил, мешая свои слова и Крушеца. — Зачем меня убили, ты знаешь? — это он спросил от себя.