– Сотрудники! Скажи еще, что ты им и пособие по безработице выплачиваешь! – И прежде чем он успел ответить, добавила: – Я теперь такой мелочевкой не занимаюсь, Лео. Так сколько? У меня есть причина этим интересоваться, хорошая причина. – Она скрестила руки на груди и прислонилась спиной к стене, ожидая ответа.

Он пожал плечами.

– Обычно мы обрабатываем по пять городишек за один заезд, работаем по шесть часов в день. В приличном месте имеем чистыми три-четыре штуки. Тут полно всяких членов профсоюза – они прилично зарабатывают, и у них вечно чешутся руки от желания спустить свои денежки. Но отсюда мы скоро сматываемся. Тут у них готовятся большие увольнения, а нам вовсе не нужно, чтобы слишком многие нас помнили в лицо. Да что мне тебе все это объяснять, сама ведь знаешь. Мне остается шестьдесят процентов от чистого дохода, но расходы нынче тоже немалые. У меня отложено около тридцати «кусков». До зимы надо удвоить эту сумму. Это поможет продержаться некоторое время.

– Только некоторое, насколько я тебя знаю. – Аннабель Конрой взяла со стола свой пивной значок и карточку «Костко». – А тебя не интересуют настоящие деньги?

– В последний раз, когда ты задала мне такой вопрос, в меня стреляли.

– В нас стреляли. Потому что ты оказался слишком жадным.

Теперь уже они не улыбались.

– И что ты предлагаешь? – спросил Лео.

– Расскажу, когда провернем пару мелких дел. Надо немного потренироваться, перед тем как браться за крупное.

– Крупное дело! Да кто теперь за такие берется?

Она склонила голову набок и уставилась на него сверху вниз – высокие сапоги на шпильках увеличили ее рост до пяти футов одиннадцати дюймов.

– Я берусь. А по правде сказать, никогда от них и не отказывалась.

Тут он заметил ее длинные рыжие волосы.

– В последний раз, когда я тебя видел, ты, кажется, была брюнеткой, а?

– Я меняю внешность по собственному усмотрению.

По его лицу скользнула улыбка:

– Ты все та же, прежняя Аннабель.

Ее взгляд потяжелел.

– Не та, прежняя. Лучше. Так ты в деле?

– А риск высокий?