– Объясни.
– Если взять просушенный красный шлам. Можно со шламполя, и прокалить его, скажем в печах для закалки марганцовистого литья, то получим порошок красивого красновато-коричневого цвета. Потом делаем разборную форму для нескольких таких кирпичиков и заполняем её бетоном с очень мелкой каменной крошкой, а верхний сантиметр заполняем смесью цемента, песка и прокалённого шлама. Получаем прочнейший кирпичик с красным верхом. Затем делаем песчаную подложку, укладываем не очень плотно кирпичики, и снова засыпаем песком, потом поливаем водой и снова засыпаем. А в конце просто сметаем лишний песок. В результате можно делать красивые красные тротуары, а можно и всю площадь перед заводом замостить. Будет лучше, чем в Москве.
Кабанов вертел в руках лист с рисунком. Посмотрел на Тишкова, потом снова на лист.
– Хитрый ты, Пётр Миронович. Я это освою, а потом ты передашь технологию на ЖБИК и нас же заставишь для них формы изготавливать.
– И в Краснотурьинске будут самые красивые в стране тротуары.
– Через три года юбилей завода. Будет множество гостей, в том числе и министр Ломако пожалует. А у нас и в городе такие тротуары и вся площадь перед заводом и тротуары внутри завода. Красота. Без орденов не останемся. Говорю же – хитрый ты. Так вот и не поймёшь сразу подарок это или обуза. Потом только доходит. Что ж, и за это спасибо.
– Не весь эффект ты Анатолий Яковлевич озвучил. Ещё, когда вся страна захочет такие тротуары и площади иметь, ты получишь огромную прибыль от торговли красным шламом, который сейчас убытки приносит, – погрозил пальцем в сторону шламполя Пётр.
– А ведь, правда! И ведь опять не расскажешь, откуда "идейка"?
– Да почему же. Легко. В журнале видел площадь в каком-то итальянском городе.
– А ведь у тебя, Пётр Миронович, даже высшего образования нет, насколько я знаю, – недоверчиво покрутил головой Кабанов.
– Ну, наверное, не судьба, – вздохнул Штелле. Он и не знал, что у реципиента нет высшего образования. Как же его поставили первым секретарём горкома?
– Ерунда. Какая к чёрту судьба. У меня на кафедре лёгких металлов в Свердловске все свои. Договоримся. Ты, конечно, почитай учебники за десятый класс и готовься поступать на заочный. Поможем. Соратники ведь, как ты говоришь, по борьбе с волками.
Глава 12
В понедельник 16 января девочки пошли в школу. Пётр договорился с директором школы-интерната, что Маша Нааб пока поживёт у него. Пока – это до прояснения ситуации с отцом. Штелле ещё раз съездил в тубдиспансер и поговорил с врачами. Ни какой надежды. Разве что – чудо.
Заодно распорядился в детском отделении кормить больных по возможности собачатиной. Врачи строили постные рожицы и очень хотели видно возразить. Опасались только. Всё же команду дал первый секретарь горкома КПСС. А Пётр знал две вещи. Во-первых, именно так вылечили от туберкулёза его отца, в этой реальности десять лет назад. А во-вторых, как-то натолкнулся на перебранку по этому поводу в интернете. Полно было визгов, что это идиотизм. Однако были коментарии людей, которые сами вылечились от туберкулёза, конечно ещё и антибиотики принимали, всё же не 19 век. Но ведь и собачатину ели. Выздоровевшие объясняли это так: "Почему – да потому, что собака НИКОГДА не болеет туберкулёзом, у неё есть в организме антитела против туберкулёза". "Доля правды в этом есть, только надо есть не мясо, а принимать собачий жир натощак смешать один к одному с мёдом и по чайной ложке в день". Ещё было озвучено мнение, что просто большое количество белковой пищи помогло. Все три мнения Пётр озвучил докторам и заверил их, что всё мясо сначала пройдёт контроль на бешенство и прочую гадость.
Итоги охоты на друзей человека подводили в четверг. Народу набился целый кабинет. Пётр опять доверил вести совещание Романову, а сам сидел и записывал имена, отчества и фамилии собравшихся, а так же их должности. Так он вскоре всех руководителей в Краснотурьинске и выучит. Итоги впечатляли. Убито семьдесят шесть собак. Ещё восемь комсомольцы поймали живыми. Их Пётр пока дал команду в милиции в собачьем питомнике покормить, чтобы по мере того, как съедят больные туберкулёзом дети уже отстреленных собачек, было, откуда черпать "лекарство".
Пока решили на этом операцию свернуть. И попросить через газету и радио граждан сообщать о появлении в их поле зрения оставшихся бродячих собак. Понравилось Штелле, и как мэр решил вопрос с мясом и шкурами. Нашлись три немца, которые согласились забрать крупных собак и, ободрав с них шкуры, мясо доставить в детский тубдиспансер. За это они получают половину шкур. Из оставшейся половины они сошьют шапки для детей школы-интерната. Правда, не все за один месяц. Договорились, что будут выдавать по две шапки в месяц. Из причитающихся им за эту работу шкурок, мастера тоже сошьют шапки, но их уже выставят на продажу. Да, на здоровье. Охотники получили со скидкой билеты на птицу и зайцев, дети получили "лекарство", другие дети получат шапки, а три человека, а значит и их семьи немного улучшат своё материальное положение. Все в прибыли. Разве что зелёные в Европе лай подымут. Шутка. Кто же их об этом в известность поставит?
После совещания Пётр договорился о визите на 3 зону строго режима с начальником ИТУ подполковником Иванцовым. Особого энтузиазма будущий визит в начальнике ИТУ не вызвал.
– Может, хоть намекнёте, Пётр Миронович, что надо? Мы подготовимся, – пухлощёкий невысокий подполковник явно нервничал.
– У меня будет к вам целый список вопросов, некоторые вам на пользу, некоторые мне. В понедельник, во сколько можно вас посетить? – одобрительно похлопал по плечу военного.