Люба достаёт откуда-то сбоку небольшой портсигар, берёт тонкую папиросу, плавным жестом достаёт из кармана блестящую зажигалку:
– Ты не против, если я закурю? Не дожидаясь ответа, прикуривает, выпуская в потолок тонкую струйку дыма. Потом смотрит на меня пронзительным взглядом чёрных глаз, ну есть в ней что-то такое – неуловимо восточное, может гречанка, думаю я.
– Гена, а вот скажи мне, как тебе песни даются? В голове звучит набат тревоги… хренасе, вопросик на засыпку, Герман Романович!
Тяну паузу, Люба вроде как расслаблено смотрит на меня, помешивая чай в кружке ложечкой. Ну, ответим, коли так, наплетём кружева, чтобы никого не обидеть. Меня и самого этот вопрос всё время интересовал. Мешаю чай, собираюсь с мыслями:
– Вам честно ответить или не очень? Люба как и ожидала такой ответ, спокойно говорит:
– Ну, тебе выбирать… Я думаю, ты парень умный.
– Я и сам не пойму, Любовь Федоровна, но сначала я ловлю мелодию, потом вроде начинаю к ней приставлять слова. А бывает ровно наоборот, в голову приходит какой-то образ, появились стих, а за ними тянется мелодия. Ну, как-то так…выдыхаю я. Люба серьёзно смотрит на меня, тушит папиросу, отпивает чай. – А второй мой вопрос – у тебя с Надеждой это серьёзно? – Ну пипец, расстрел продолжается, взвыл Гера…Что отвечать будем? Откидываюсь на спинку стула, смотрю Любе в глаза, медленно говорю:
– Мне один человек недавно сказал, что любовь – это такой танец, который танцуют вдвоём. Так вот у нас сейчас только первое "ПА" и кто его знает, как мы дальше дотанцуем этот танец, не все от нас зависит, может – музыка кончится, может – танцоры устанут. У меня это вообще в первый раз, сравнить ещё не с чем.
Люба молчит, барабанит слегка пальцами по столу… Вот приходит ко мне импульс – что-то решила… Ладно, Гена, скажу тебе правду, я тебя проверяла сегодня, вот отсюда и вопросы. За это время небольшое, ты мне загадок задал, больше чем ответов, но я думаю – ты проверку прошёл. Что бы не случилось, обращайся ко мне с любым вопросом. Она встала, видно, что надо прощаться. Собираю с окна свёрток с железками, иду к двери, вдруг пробивает мысль – торможу:
– Любовь Федоровна, раз такое дело-вопрос можно? – Конечно!
– Вы насчёт чего с Надей в столовой так смеялись? Люба удивлённо смотрит на меня, потом улыбается и говорит – Она рассказала, почему тебе хозяйственные девушки нравятся! Иди, Казанова, она там заждалась уже В спину летит:
– Детей не настругайте, голуби… Всё! Вылетаю, как пуля…
Стою в коридоре, собираю мысли в кучу… Так, надо положить инструмент на место, потом навестить мою тигрицу, что-то мне без неё неуютно… Да и руки погреть на тёплой груди не мешает, напоминает мне мой молодой организм.
Открываю двери в мастерскую, раскладываю инструмент в коробку, сзади слышу шаги и смех:
– Не помоооочь? Ну опять эта рыжая Лора! Точно, она – стоит в дверях с подружкой, одеты в верхнее, куда-то намылились…
– Геееночка, мы тут гулять пошли, с нами не хоооочешь? Игриво тянет она и улыбается своей фирменной улыбкой. Отбиваю назад:
– Неееет, поока заняттт, – поддразниваю её говорок.
Игриво машет пальчиками, пошли дальше, слава Аллаху, а то мне только не хватает, чтобы Надька в коридор вышла и этот млядский голосок послушала. Закрываю двери и топаю к ненаглядной. Подружка моя сидит на кушетке и что-то пришивает к белой шапочке.
Соскакивает и летит ко мне:
– Ну как, что она сказала? Почему так долго? – Надь, да не части, всё нормально! Сделал работу, угостили чаем, отпустили домой, сказали, чтобы тебя не обижал! Недоверчиво смотрит на меня: