Глава 9

— Я никак не могу понять, почему ты велел не брать никакой одежды с той колесницы, — сказал Талли, растянувшись на широкой удобной кровати солнечным утром следующего дня. — Почему бы не взять то, что само идет в руки? Они провели ночь в роскошных апартаментах во дворце Хамона, сложном сооружении из мамонтовой кости, со многими воротами и дворами, массивными стенами и многочисленными статуями. Они проникли сюда через пролом в стене, сделанный захватчиками Хиктоса. Сражение, как рассказывали, было коротким и кровавым. Затем хиктосианцы ворвались во внутренние священные покои и захватили великие сокровища Амон-Ра. Жители Хамона и Апена после безумного боя возвращались в города, расположенные по обеим сторонам реки. Затененные улицы и дворы, масса зелени, многочисленные источники и искусственные каналы, проведенные от реки через города, давали их жителям спокойную и приятную жизнь.

Большая часть дыма поднималась от моста в милю длиной, соединявшего оба города через реку Оо. Хиктосианцы спалили его со злости, как сказал старый Амондей. Старейшина быстро пришел в себя после своих переживаний. Его имя, как объяснил им юноша Акун, означало на их языке долгую смерть.

— Он посвящен Амону.

Он известен в этом измерении Р как верховный жрец, догадался Талли и подумал о том, почему это его приподнятое настроение охладило вдруг, словно ветром. Все это место явно пришло в упадок. Люди, казалось, не заботились о нем. Мужчины походили на дворовых собак. Женщины выглядели неряхами. Многие громадные здания превратились в руины. Статуи, изображавшие людей с прекрасными одухотворенными лицами, потрескались. Над всем висело уныние.

— Почему мы не взяли одежду у тех колесничих? — хмыкнул Фангар. — Они враги. Как ты думаешь, что бы сделали с нами эти люди, если бы увидели на нас одежду своих врагов?

— Я принимаю твою точку зрения.

Фангар стал и налил вино в золоченый бокал.

— Ты прими их точку зрения, вот что я тебе скажу.

— Да, выходит, ты быстро соображаешь. Но сейчас нам надо подумать, как извлечь выгоду из этой ситуации. Кстати, ты заметил, что Хиктрос почти ничего не ограбила.

— Это-то я могу понять. Они приходили за сказочным сокровищем — теперь ты видишь, о чем упоминала Рэта Черноволосая. Дворцовая стража могла задержать их, и они не стали тратить время на безделицы, когда уже захватили главное. — Он сделал большой глоток. — Я только удивляюсь, почему, заимев то, что хотели, они сразу же ушли. Эти люди явно не Всадники.

Масса огней, которую Талли и Фангар видели по прибытии в Ра, была массой колесниц, катящих из Хамона и Апена — заманенных в ловушку, как с горечью и гневом сказал Амондей, и оставивших города на время без защиты. Теперь быстрые колесницы будут преследовать захватчиков, уничтожат колесницы Хиктрос и вернут сокровища Амон-Ра.

В последующие дни, пока города постепенно восстанавливали свой темп жизни, горожане, рабы и обитатели дворцов и храмов ждали новостей о неизбежной битве на великой равнине. Талли в это время пытался узнать, чем являлось это великое сокровище Амон-Ра. Но никто из тех, с кем он говорил, не знали этого — или знали, но предпочитали молчать. Много времени он проводил с Амондеем в его палатах на крыше главного храма. Здесь были столы и дубовые полки с папирусными книгами, исписанными жуткими иероглифами, которые казались Талли совершенно нечитабельными. Здесь также были странные приспособления из дерева и бронзы, колбы и реторты, черепа и скелеты, зачарованные амулеты, которые, если поверить словам верховного жреца, были способны не только лечить от всех болезней, но даже вернуть его через измерения обратно в Канзас.

В Талли росло уважение к мудрости Амондея и его терпеливому жертвенному долгу перед Амон-Ра и его храмами. Акун, посвященный жрец, тоже стал его добрым другом. Но как Талли и ожидал, он совершено не видел Лару и Номи. Он. кстати, узнал, что они не сестры. Постепенно, задавая вопросы, он узнал, что страной правили два короля — один в Хамоне, а другой в Апене. И так продолжалось на протяжении пяти тысяч лет. Лара и Номи оказались дочерями этих королей. Их отцы и братья уехали преследовать колесницы Хиктроса. Что касается самого Хиктроса, то это была обширная и могучая империя, лежащая во многих неделях пути по великой равнине.

— У них где-то поблизости должен быть базовый лагерь, — сказал Акун, в нем кипела ярость, которой он не мог дать выхода. Все, что он мог сделать, это спасти жизнь верховного жреца, сказал Талли, стараясь подбодрить его.

— Я хотел быть колесничим, как мой отец! Но нет — меня направили в храм.

— Здесь хорошая жизнь Акун, — заметил Амондей. — Мы храним много тайн.