— Я и ты, если правильно тебя понимаю, — уточнил я, — тоже не можем претендовать.
— Я могу, и ты вместе со мной. Но мы не станем этого делать. У меня плохая репутация, да и выгляжу теперь моложе Хильды, а у тебя в здешних краях репутации вообще нет. Это важно, поверь.
— Охотно верю. Но Урге, похоже, плохо помнит братьев…
— Лучше тебя их никто не знает и не может контролировать. Так что, увы, откладывай свои железяки и поехали в крепость. Надо закончить с этим делом, иначе резня начнется, а это плохо. Урге заручился поддержкой шведского ярла Вальдемара Седого.
— Прям бандитская кличка.
— И натура бандитская, хоть и корчит из себя рыцаря. В его окружении датские и немецкие наемники, а с ними шутки плохи.
Не спрашивая ведьму о том, будет там драка или нет, я стал собираться в дорогу в полном боевом снаряжении. В данной ситуации я не больше чем «свадебный генерал». Мифический колдун, прибывший из далеких восточных земель. Ни на одно событие или решение местного совета старейшин я лично повлиять не смогу. Ольга, кстати, при нынешнем ее облике тоже. Хоть в северных землях, как мне сказали, авторитет женщины, тем более такой властной, имеет значение, возраст, а Ольга с трудом тянет на восемнадцатилетнюю, сослужит дурную службу.
Что я имею по факту — меньше трех десятков стрелков, двух отмороженных мордоворотов, воеводу-калеку. Себя самого, как боевой стяг, и Ольгу, на сегодняшний день максимум что способную обеспечить, так это только корректный перевод моего отборного мата. Стукни в голову какому-то там Вальдемару вступиться за униженного короля Урге, нам не устоять. Нет крепости. Сарай на холме с дубовым частоколом и подобием рва я в расчет не беру. Нет боеприпасов. Ни одна пороховая ракета не выдержала бы такого тяжелого путешествия. Нет магии и колдовства, которые мне приписывают. Да ничего нет, кроме напыщенных фраз и ареала таинственности вокруг наших скромных персон. Вывод один — в случае опасности располземся по кустам и начнем партизанскую войну. Это будет чистой воды авантюра в стиле лестного братства во главе с Робином Гудом. Но хотя бы останусь жив. Вот все что угодно, но в последний смертный бой я не пойду, хоть пряником маните.
Сборка и настройка доспехов заняла около трех часов. В пылу поспешного бегства и походных условиях я так толком и не успел закончить и настроить некоторые узлы и откалибровать зазоры. Почти час убил на то, чтобы исправить сорвавшуюся резьбу на трубке перепускного клапана. Пневматические цилиндры, вмонтированные в детали костюма, просто помогали мне тягать груду железа. В реальном бою мне придется довольно активно мотаться по полю боя, но не потому, что я боюсь противника, а лишь потому, чтобы приводы от ножных насосов набрали нужное давление. В целом конструкция была примерно такой же, как в протезе у Скосаря. Пневматические поршни выстреливали из наруча десяток стальных дротиков с энергией ничуть не меньшей, чем из винтовок. Выдвигали спрятанные в локтевых щитках острые ножи. Сложная механика могла намертво зафиксировать поднятый на уровень груди щит, также выкованный из цельного куска стали. Щит сам по себе был весьма серьезным оружием. Плюс молот-чекан, который я намеревался использовать вместо меча. В борьбе против тяжеловооруженного, закованного в броню рыцаря меч будет малоэффективен. Я Коварь, черт возьми, меч не мое оружие, вот молот — это другое дело. Если бы не постоянные тренировки, то долго в такой броне ходить не получится. Нужна привычка пользоваться тяжелой броней, а мой опыт только набирал счет. Основные узлы усиливающих поршней крепились на поясе. Вся система была больше похожа на дополнительный каркас, навешанный поверх и без того прочного экзоскелета. В критической ситуации, при поломке или повреждении одного из узлов, достаточно было мгновенно стравить давление из ресивера. Это разрушит весь механизм, но избавит от самой тяжелой части доспехов. Полевых испытаний устройство не проходило. Так что уверенности в нем не было. Надевая его сейчас, я больше рассчитывал на внешний эффект. На необычность высокотехнологичного обвеса поверх самых простых с виду доспехов.
— При плохом прикупе главное — сохранять спокойствие, не делать больших ставок и умело блефовать, — сказал я.
— А больше ничего и не остается, — ответила Ольга и гневно глянула в сторону застывшего в изумлении одного из дворовых батраков, что стоял возле нас с лопатой в руках. При моем появлении в доспехах все дворовые люди попрятались, кто куда, и теперь с опаской наблюдали из ветхих укрытий за нашими сборами.
— Обслуживающий персонал твоей фермы относится ко мне весьма подозрительно.
— Наш язык им не понятен. Слухи здесь искажаются не меньше, чем в твоих краях. Кстати, теперь не я, а ты их хозяин. Я объявила тебя своим мужем.
— Судя по их лицам, подобная весть их не очень-то обрадовала. А что если разбегутся?! Мне придется пасти скот и выгребать навоз из хлева?
— А ты их не пугай, вот и разбегаться не станут. Сделай лицо попроще, а то зыркаешь так, что сейчас молнии из глаз вдарят.
Криво ухмыльнувшись, я стал взбираться на бедную лошадь, которая уже оглядывалась на меня с некоторым сомнением в глазах. Придется потерпеть пугливой кляче, пешком в таком снаряжении я доберусь в крепость только через неделю. Хотя напрасно хаю свое средство передвижения. Другая бы, неподготовленная лошадь, давно бы рухнула от моего веса, а эта ничего — потопала как ни в чем не бывало. Секрет прост — эта лошадь трофейная. Из-под задницы какого-то рыцаря. У князя Александра этого добра скопилось — целый табун. Вот и выделил он от своих щедрот несколько тяжеловозов в наш поход. Так что лошадь правильная, тренированная и не такие тяжести таскала. Тем более без своих лошадиных доспехов, только в привычном рыцарском седле. А то, что пуглива и недоверчива, так это пройдет. Вон как уверенно затопала, почувствовав закованного в железо всадника.
Мы выехали далеко за полдень. Но в это время года солнце и не думает скатываться за горизонт. Прошло меньше недели с того момента, как я тихо усадил братьев на трон, и вот теперь вынужден возвращаться, чтобы закончить начатое. А уезжать совсем не хотелось. Решать какие-то проблемы, вести переговоры, надувать щеки и корчить рожи. Но придется, братья в политических делах весьма предсказуемы и очень несговорчивы. Может, действительно, хоть меня послушают.
В голове крутились десятки вариантов исхода грядущих событий. Кровавые бойни, героические подвиги и прочее буйство по теме я тут же отодвинул на второй план. Оставшееся выглядело куда как более мирно. С Урге можно было договориться. Вернуть ему трон, но стребовать обещание, что после него власть достанется братьям, а не его отпрыскам. Через полгода-год, пока близнецы освоятся, бедный король может пострадать на охоте, отравиться грибами или повздорить с ловким наемником. Увы, испортить тормоза в его автомобиле нынче не актуально, а уж за подложенную в сортир бомбу Аль-Каида на себя ответственность не возьмет. Можно припугнуть, у него есть жена и сын. Мне не привыкать к таким грязным трюкам, так что и в этот раз брезговать не стану. Можно напакостить, на стороне, и перевести все стрелки на буйного выскочку, а когда обиженные соседи начнут переть, тихо развести ситуацию и вполне законно посадить братьев обратно на трон. Наконец самому нарваться на драку и тихо замочить гада в честном поединке. Рыцари часто используют якобы поруганную честь как повод к хорошей драке. Что может стать предлогом? Да хотя бы тот факт, что Ульвахаму было приказано не брать нас живыми на борт, в чем тот и признался под страшными пытками. Чем не повод?! Еще какой повод! Угрюмый капитан сейчас, конечно, под прицелом своего братца, но, пока ситуация не разрешится, Ульвахам в безопасности.
— Как ты обставишь мое появление в крепости? — спросил я Ольгу. — Что скажешь совету старейшин?
— Сама не знаю. Посмотрю, как сложится обстановка. Похоже, старики расходятся во мнении на твой счет.