Олай только мельком взглянул на стальной предмет в моей руке. Прежде он видел его не раз и даже помогал, когда я тщетно пытался расшевелить разными способами никчемную железяку.
Юнец толмач, не в силах больше стоять на ногах от переживаний, рухнул на колени и, сгибаясь в низком поклоне, похоже, потерял сознание. Черемис расслабленно оперся о холодную стену, и только странная гостья смотрела на меня, не отрывая зеленых глаз.
На моем лице замерла настороженная улыбка. Я с интересом наблюдал за тем, как в ее тревожном взгляде отражались тени тех стремительных и сумбурных мыслей, что проносятся сейчас в голове. Наконец она взяла себя в руки, убрала обратно в рукав кинжал и спокойно вынула из-за пояса свой камертон, который ее толмач назвал ключом от врат Валгаллы.
— Какой век? — вдруг спросила она на том русском языке, который я основательно успел подзабыть. Его угловатость и сухость с непривычки резанула слух.
— Век? — переспросил я, не очень понимая, что она имеет в виду.
— Да, век! Из какого века тебя выдернуло в эту дикость?
— Начало двадцать первого, — ответил я спокойно и сам удивился тому, как в действительности звонко и ершисто звучит моя речь, произнесенная на родном мне когда-то языке.
— А я из две тысячи сто пятнадцатого года.
— Двадцать второй век, — зачем-то уточнил я после короткой паузы.
— Так и есть, — согласилась она, бесцеремонно усаживаясь на край моего саркофага.
— Это что, какой-то особый колдовской язык? — вдруг спросил Олай, напряженно и внимательно следящий за нашей беседой.
— Похоже на то, мой друг. Нам с гостьей следует поговорить, так что забирай мальца и оставь нас. Разговор будет долгим, как я полагаю, так что распорядись, чтобы принесли чего-нибудь поесть.
— И выпить, — добавила от себя гостья, все это время продолжавшая пристально разглядывать меня.
Оставшись наедине, мы перешли в одну из комнат моей бывшей подземной мастерской и удобно расположились в дубовых креслах, застеленных шкурами. Олай сам принес нам большую корзину с едой и две бутылки моей любимой малиновой настойки.
— Как твое настоящее имя? — спросил я после долгой, неловкой паузы.
— Ольга, — ответила она кратко, но после добавила: — Я записала это имя на своем амулете, чтобы не забыть. За последние шестьсот лет мне пришлось сменить много имен.
— Шестьсот лет?
— Давай сначала выпьем, — предложила она и хохотнула, — для «дзиньхвекции»! — Увидев мое озадаченное лицо, пояснила: — Твой стражник у ворот стращал нас дезинфекцией и, как ты понимаешь, сильно меня озадачил и в то же время подтвердил догадки. В этом веке такого слова не может быть… Впрочем, я расскажу тебе все по порядку. А как твое настоящее имя?
— Артур.
— Так я и думала. Тугой на ухо Олав все переиначил. Получилось, что ты стал Аритором, сыном короля, который на самом деле пропал без вести. Хотя и это неподтвержденные данные.