ГЛАВА 1

Поглядите только на этого человечка, коматозника в дистатическом резервуаре, подключенного к психотронному аппарату, навевающему сладкие сны. Над парнем работает генная инженерия.

Это все, что ему известно, так как он уже порядком проторчал в одной из треклятых коробок – знать бы, где и когда! Но подробности неизвестны. Он дрейфует в своем стеклянном гробу, в кислородсодержащей пузырящейся жидкости, слишком отупев от наркотиков и от снопрограммирующей РЕМори-вакцины, чтобы реагировать адекватно хотя бы в краткие периоды полусознательного пробуждения.

Кусочки реальности, которые ему удается перехватить в периоды бодрствования, близоруко таращась из вязкой прозрачной жидкости, кажутся нереальными и смутными. Вспоминаются только страх и бессильная злоба. Во время такого перерыва в памяти плавающего в тягучем месиве человека всплывает яркая картинка из прошлого…

Он сидит в прокуренном баре на захудалом астероиде в далеком Кольце Стрельца, халук улыбается ему в лицо, и сознание начинает гаснуть… Он помнит отчаянное осознание происходящего в последний момент перед полной отключкой, понимание, что чужаки наверняка приготовили для него на этот раз что-то особенное, раз уж не удалось прикончить его в предыдущие разы.

Он выгибается всем телом в своей стеклянной тюрьме, делая тщетную попытку всплыть на поверхность, откинуть крышку и освободиться. Но его члены и все туловище крепко прикованы к каркасу машины специальными зажимами. Только голова, скованная менее крепко, может слегка двигаться.

Он вспоминает еще кое-что.

Он умеет плавать. И готовить. И управлять звездолетом. И ездить верхом на лошади.

Он разжалован. Он юрист. И аквалангист. И мультимиллионер.

Раньше он был копом. Жутким пьяницей. Надоедливой мухой в политике. И… занимался чем-то, из-за чего попал в жуткое дерьмо.

Когда ему надоедает бессмысленно вертеть из стороны в сторону головой, он замечает, наконец, еще один стеклянный контейнер рядом со своим. Внутри в красноватом утробном свете слабо виднеется чье-то тело – товарищ по несчастью. Напрягаясь изо всех сил, он старается разглядеть своего соседа получше, но ничего не получается.

Рот его приоткрывается в беззвучном крике отчаяния. Легкие и вся дыхательная система полны тягучей жидкости, и голосовые связки так же беспомощны, как у ребенка в материнской утробе. Дистатическая видеосистема констатирует судорожные сокращения мышц и прилив гормонов, что означает до крайности возбужденное состояние мозга.

Ага, не хочешь слушаться? Его отчаянные усилия нарушают процедуру генной инженерии. Аппарат прописывает бунтовщику углубленную анестезию. Тот опять вырубается и получает энное количество снов о прошлом.

Вот он снова вместе с женой, чье имя не удается вспомнить, как и свое собственное. На заднем плане звучит музыка – Скотт Гамильтон играет на тенор-саксофоне «После полуночи». Спальня огромная, обставлена в грубоватом стиле юго-восточных ранчеров – с высоким потолком с поперечными балками и белеными кирпичными стенами, обшитыми дубовыми панелями. На стенах драпировки: натуральное староамериканское ткачество, картины – нежнейшие пастельки на непристойные темы, изящные изображения цветов. Раздвижные двери из стеклопакета не до конца прикрыты шторами, так что видно – снаружи ночь и сильный снегопад. Вой пурги за стенами неожиданно вплетается в негромкую джазовую мелодию. На патио кружатся белые вихорьки.

Молодожены сидят бок о бок на меховом ковре у горящего камина. Они обнажены и безмерно довольны друг другом, потягивают «Рёдерер Кристалл» и смотрят на танцующие языки пламени. У нее пепельные волосы до середины спины, вьющиеся после того, как день пролежали в косах, и глаза цвета глубоких океанских вод за рифами. Она более чем привлекательна, и на ее лице спокойное созерцательное выражение – пока он не начинает ее ласкать, вызывая блаженную улыбку.