Глава тридцать первая

В которой предстоит догнать погоню, Мать конунгов охотится за младенцем, а Даг сражается с пчелами

Отряд Ивара двигался очень быстро, тяжелые мужчины скользили между стволов, как тени. Они несли на себе уйму снаряжения и тяжелое оружие. Кони достались только женщинам и приемному отцу Астрид. Часто случалось так, что кони не могли одолеть очередную кручу. Тогда седоков спускали на землю, а крепкие дружинники поднимали животных на ремнях или втаскивали буквально на собственных спинах. Потом снова возникал ровный участок, какое-то подобие тропы, и женщины получали отдых.

Даг постоянно отставал, сбивался с шага на бег. Но он ни за что бы не признался в слабости. По правде говоря, со времени побега он окончательно вымотался. Трое суток по чужим лесам, почти без пищи и воды – такое выдержал бы не каждый взрослый. Радовало только одно – нойда Укко не посмеет его тронуть!

Порой Дагу казалось, что тропа под ногами начинала петлять, изгибалась хитрой змеей, норовя сбросить его на острые камни. Деревья и кусты окутывались туманом, отпрыгивали в сумрак, точно живые, или, напротив, подкрадывались слишком близко и хлестали мокрыми ветками по лицу. Даг просыпался, тер глаза, бил себя по щекам. Какая-то неведомая сила мешала ему свалиться окончательно. Наверно, ему мешали ухмылки Бьярни, ведь тот посулил ему скорую смерть в лесу. Похоже предводителю дренгов не было до Дага никакого дела. Они все решили – выживет так выживет, а сдохнет – меньше хлопот!

Ну, нет! Даг до крови прикусил губу. Они им не даст себя погубить. И становиться легкой добычей волков он тоже не собирается!

Он продержался на рысях еще несколько часов, чтобы затем рухнуть без сил. Он уже не чувствовал, как Ивар поднял его за ногу и за шею и подтащил поближе к костру.

Даг спал, пока жарилось мясо, но проснулся, когда возле него, прямо на землю, кинули шкворчащий кусок. Он с жадностью все проглотил. Мясо даже вполовину не прожарилось, по губам и подбородку потекла кровь, но парню было все равно. Едва дожевав последний кусок, он опять свалился на еловые ветки. Рядом захрапели другие дренги.

Ивар даже не выставил стражу. Когда Даг проснулся ночью от холода и жажды, он заволновался, что враги могут напасть и перебить беглецов сонными. Вокруг рдеющего кострища вповалку храпели все. Но стоило Северянину чуть приподнять голову, как храп прекратился. Сразу в трех местах вокруг него блеснули лезвия секир. Ивар вскочил на ноги пружинисто и бесшумно, толкнувшись спиной. С другой стороны уже стоял Байгур. Его глаза были полуоткрыты, из заросшего бородищей рта тянулась струйка слюны. До Дага не сразу дошло, что Байгур спит... Громадный викинг продолжал спать, даже стоя и сжимая в ручище топор. Он что-то пробормотал, потянул воздух носом и снова улегся, обнимая оружие.

– Куда собрался? – хрипло спросил Ивар, придвигаясь вплотную.

Даг сглотнул и оглянулся. На него снизу смотрели четыре пары глаз.

– Пить хочу. – Парень попытался обойти херсира, но не тут-то было.

– Пей тут. – Ивар ткнул обухом топора в лужицу, покрытую тонким слоем льда.

Даг наелся льдинок. Зубы заныли. Глаза спящих следили за ним.

– Куда? – Даже на расстоянии он ощутил спиной зазубренное лезвие. Один легкий взмах рукой – и топор проткнет его насквозь!

– Мне облегчиться, до ветру надо...