Наклонившись, я поцеловала Сэма. Легко, нежно, мне казалось, что так правильно. Смешки и отвратительные рвотные звуки ничего не меняли.
Сэм опешил, залился краской. Но его глаза лучились счастьем.
– До скорого, Нор. Я рад.
Храня внутри то теплое ощущение, которое испытывала рядом с Сэмом, я пошла к шкафчику. Там крутились Элла, Тим и Йонас.
У шкафчика я глубоко вздохнула, игнорируя их язвительные комментарии. Сейчас будет история, мне нужен учебник. Вокруг было суетно, дверца громыхнула, и я занервничала. Разве я не закрывала шкафчик?
Увидев, что случилось, я забыла, как дышать. Что они натворили! Повсюду мед. Им были измазаны стенки шкафчика, он стекал по ним, пачкая учебники. Все испорчено. Краем глаза я заметила что-то темное, повернула голову и увидела слова, которые кто-то вдобавок ко всему намалевал черным маркером на дверце шкафчика.
И так вкривь и вкось. Тут же висели фотографии обнаженных женщин, испражнений, мусорных свалок, грязных оборванцев – и ко всем прифотошоплено мое лицо.
Слезы хлынули у меня из глаз, и я ничего не могла с этим поделать. Учебники не спасти.
И мое самообладание тоже. Хлопнув дверцей шкафчика, я кинулась прочь – смех Йонаса и других подстегивал меня. Ноги будто превратились в желе, в горле жгло, я почти ничего не видела – просто бежала в сторону кабинета музыки.
Я догнала Сэма, он еще не успел войти в класс. Заметив меня, он пошел навстречу, раскинув руки, и я упала в его объятия, вцепилась в него мертвой хваткой, потому что ноги уже не держали. Я плакала, рыдала.
– Нор, что случилось? – донесся до меня голос Сэма. Он успокаивающе гладил меня по спине. Но ответить ему я не могла. Дыхания не хватало.
– Что-то болит? Пожалуйста, скажи, – просил Сэм в отчаянии, но я только помотала головой.
Мне нужно несколько секунд.