- Мне жаль, джентльмены, - сообщил сенатор Фанстон осаждающим его репортерам, - кандидат на воскрешение будет объявлен через неделю.

- А почему не сейчас?

- Именно через такой срок решено сделать объявление.

- Но почему?

Сенатор Фанстон промолчал, потому что у него не было надлежащего ответа. Они приняли такое решение просто потому, что нужно было определить дату объявления.

- Этот кандидат на воскрешение - изобретатель?

- К сожалению, я не могу ответить.

- Говорят, что выбрали Томаса А. Эдисона.

Сенатор Фанстон молчал.

- Это не женщина?

- Извините, джентльмены.

- Это не Джордж Вашингтон?

Молчание.

- Авраам Линкольн?

Опять молчание.

- Рудольф Валентине?

Глубокое молчание.

- А может быть, это сфинкс? - холодно спросил корреспондент одной из газет.

Сенатор Фанстон одарил всех широкой, дружеской улыбкой, выработанной в общении со своим окружением, сфотографировался в своем огромном цилиндре и без него, затем извинился и ушел домой.

Сенатор из Вайоминга Фанстон жил один, но не в гостинице, а снимал квартиру в юго-западной части города на Делавэр-авеню. К нему наведывалась одна негритянка, стряпала и вечером возвращалась домой, как правило, около девяти. Звали ее Орхидеей Джонс, и к работе она приступила не так давно.