– Много лет назад я однажды летел на крошечном Пайпер Кабе. Он был намного меньше, но в этом почему-то даже хуже.

– Ну, наш самолёт довольно простой и без изысков, что касается сервиса. Но я могу предложить вам воды, если вам это поможет.

Она почти добавила: «И я уверена, что мы можем найти где-нибудь бумажный пакет».

Но она поняла, что одно упоминание тошноты может её спровоцировать.

– Я в порядке, – пообещал Еггерс.

Райли не знала, стоит ли завести с ним беседу – она могла отвлечь его от страха летать.

В конце концов, она почти ничего о нём не знала.

Она уже давно заметила, что он носит обручальное кольцо. Ей показалось это странным, учитывая его настойчивое преследование железнодорожной полиции в её расследованиях. Разве он не предпочитал проводить время с женой и семьёй, в его-то возрасте?

Она сказала:

– Я вижу, вы женаты.

Еггерс как будто рефлекторно прикрыл кольцо правой рукой, а на лице его появилось выражение боли.

Райли сразу осознала свою ошибку.

«Вдовец», – поняла она. Потеря жены явно была не тем, о чём он хотел говорить.

– Мне очень жаль, – сказала она.

Еггерс просто кивнул.

Райли попыталась придумать, как сменить тему, когда до неё дошло: «Он не любит говорить о себе».

Он был одиноким стариком, которому удавалось избегать скуки и скорби, участвуя в делах железнодорожной полиции. Это было всё, что Райли знала о нём, кроме того, что он пользовался своим мозгом лучше Каллена, что признавало всё новое поколение железнодорожной полиции. Она уважала его идеи и опыт и была уверена, что он понимал природу этого дела не хуже остальных – а скорей всего и лучше.

По всей видимости, это было всё, что Райли имела право или основания знать о нём. Он ценил своё личное пространство, и она должна была уважать это.

Она выглянула в окно и увидела под собой заросшие лесом холмы, усеянные блестящими в утреннем свете озёрами.

«Туристическое место», – подумала Райли.