– С ума вы посходили!

Так начинался новый день.

***

Прошло несколько тихих, наполненных домашними заботами дней. Насте казалось, что время вернулось вспять, на несколько лет назад. Отец спокойно уходил на работу, не опасаясь за свою семью. Мать готовила обед, а потом до вечера смотрела телевизор. Настя выгуливала во дворе Мартына. Мартын хлопотал больше всех – его автопарк разросся, как никогда. Кроме обещанного грузовика, Настя купила ему пиратский корабль с целым выводком пластмассовых пиратов, лесовоз, несколько блестящих гоночных машин и трехколесный велосипед. Велик был мальчишке еще великоват – он с трудом доставал ногами до педалей. Но катался с большим азартом.

Соседи посматривали на Садовниковых косо. Особенно на Настю – она каждый раз сжималась, проходя мимо лавочки, где сидели старухи. А ведь она сама подмела асфальт возле своего подъезда, протерла дверь, чтобы как-то исправить разрушения. Но бабки были неумолимы. Ее обсуждали и осуждали, и Настя молилась, чтобы мать поскорее нашла вариант обмена.

– Нет, пока отец не сделает новую обивку, никто сюда не поедет, – вздыхала мать, после того как очередной вариант обмена срывался. Всех отпугивала изрезанная входная дверь квартиры Садовниковых и обожженный звонок. – Ведь сразу видно, что мы переезжаем из-за хулиганов.

Накануне выходных отец купил дерматин, а в воскресенье занялся обивкой. Настя проводила время во дворе. В конце холодного апреля неожиданно наступила совершенно летняя жара. Девушка сидела на бортике песочницы, закатав повыше шорты, и загорала. Мартын играл с друзьями, щедро поделив между ними свои новые машины. «По крайней мере, он нежадный!» – подумала Настя, поправляя солнечные очки.

И тут она увидела знакомую фигуру. Во двор вошла щуплая, бледная девица в нелепом фиолетовом платье. Девица неуверенно подошла к Настиному подъезду, огляделась, увидела Настю… Замялась и вдруг пошла прямо к ней.

– Чего тебе еще надо?! – Настя вскочила, как только та подошла ближе. – Я кому сказала – чтоб вас тут не было!

– Да погоди, – девица держалась как-то странно, неуверенно. От ее прежней наглости не осталось и следа. – Понимаешь, Ксеньку зарезали.

И поскольку Настя не отвечала – у нее перехватило горло, девица продолжала уже спокойней:

– Из-за твоих бабок, между прочим. Из-за тебя.

– Слушай, – у Насти вдруг прорезался голос. – Это не мое дело, кто и почему ее зарезал… Уйди. Исчезни, я вам достаточно заплатила! И больше у меня ничего нет!

– Да ладно, – девица воровато стрельнула глазами по сторонам. – У тебя нет сигареты?

Настя протянула ей пачку. Она и сама закурила, хотя старалась не делать этого при Мартыне. Бабки возле подъезда примолкли и внимательно разглядывали девушек. Настя понимала, что в этот миг окончательно гибнет ее репутация.

– Деньги все равно бы пропили, – хрипло сказала девица. – Тебя Настя зовут? Меня Люда. Короче, не в этом дело. Ксенька в больнице, я там была. Она тебя видеть хочет.

– Зачем? – грустно спросила Настя. – Нет, я не пойду.

– Слушай, она же, наверное, умрет, – возмутилась девица. – Потом пожалеешь, что не пришла.

Настя очень сомневалась, что пожалеет об этом. Но Люда уже протянула ей какой-то клочок бумаги:

– Тут адрес больницы. Ну, не будь сволочью, съезди, пока к ней еще пускают! Она в хирургическом отделении, одиннадцатая палата. Пускают с двух до четырех.

Она убедилась, что Настя положила листок в карман, попросила еще одну сигарету и удалилась. Об этом визите Настя никому из родителей не сказала. Мартын тоже не обратил на девицу внимания. Вот если бы пришел Андрюха, мальчик бы его узнал. Он был злопамятен.