Билл никогда прежде не работал с ним. Спелберна вызвали на это дело из штаба в Вирджинии. Это была идея Спелберна задействовать кого-то из отдела поведенческого анализа из Квантико. Так Билл и оказался здесь.

Билл счёл это правильным решением.

Он видел, что Спелберн моложе его на несколько лет, но, несмотря на это, у него был вид закалённого, видавшего виды человека, что Биллу в нём очень нравилось.

– Она в линзах, – констатировал Спелберн.

Билл пригляделся. Это действительно было так. Билл отвёл взгляд от жутких, неестественно голубых глаз жертвы. Утром у ручья было прохладно, но зрачки уже помутнели. Похоже, установить точное время смерти будет непросто. Билл был уверен лишь в том, что тело принесли сюда этой ночью и аккуратно усадили в такую позу.

Он услышал голос неподалёку:

– Чёртовы федералы!

Билл поднял взгляд на троих местных полицейских, стоящих в паре метров от него. Теперь уже было не разобрать, о чём они перешёптываются, однако Билл понимал, что те два слова неслучайно долетели до его ушей. Они находились недалеко от Ярнелла и полицейские, конечно, не были рады появлению ФБР, считая, что смогут справиться с этим делом самостоятельно.

Впрочем, главный смотритель Государственного парка Мосби думал иначе. Он не привык к чему-то хуже вандализма, мусора, нелегальной рыбалки и охоты, и прекрасно понимал, что ярнелльским полицейским такое не осилить.

Билл пролетел почти двести километров на вертолёте, чтобы оказаться здесь раньше, чем на месте преступления произведут какие-то изменения. Пилот, следуя полученным координатам, опустился на полянку на соседнем холме, где их встретили Спелберн и смотритель парка. Рейнджер провёз их несколько километров по просёлочной дороге и, когда они остановились, Билл сразу увидел сцену преступления – это произошло совсем недалеко от дороги, вниз к ручью.

Полицейские, которые нетерпеливо ждали в сторонке, уже осмотрели место происшествия. Билл совершенно точно знал всё, о чём они думают: они хотели сами раскрыть это дело и пара фэбээровцев – последнее, что им хотелось бы видеть.

«Простите, охламоны, но это вам не по зубам», – думал Билл.

– Шериф считает, что здесь замешана сексуальная торговля, – сказал Спелберн. – Но он ошибается.

– Почему ты так считаешь? – спросил Билл. Он и сам знал ответ, но ему был интересен ход мыслей Спелберна.

– Ей за тридцать, не молоденькая, – сказал Спелберн. – На коже растяжки, значит, у неё как минимум один ребёнок. Такими обычно не торгуют.

– Ты прав, – согласился Билл.

– Но почему парик?

Билл покачал головой.

– Её голова обрита, – ответил он, – так что, для какой бы цели ни предназначался парик, он не для того, чтобы изменить цвет её волос.

– А роза? – спросил Спелберн. – Послание?