Линда наморщила нос.

— Я и она…

— … слишком похожи, — закончил я. — Только находитесь по разные стороны барьера.

— Нет. — В голосе Линды прозвучало даже большее отвращение, чем раньше. — Я думаю, что миз Браун никогда не смогла бы работать под началом другой женщины. Или мексиканца, в чем я уже не так уверена. Но уж точно, не под началом мексиканки.

— Нора? Вот уж никогда бы о ней этого не подумал. В любом случае, послушай, Линда…

— Я не собираюсь без толку торчать здесь весь день, — резко ответила Линда и торопливо зашагала прочь.

Чем я обидел ее?

Ничего не произошло, опять ничего не произошло, и опять не произошло ничего. Так обычно и шли все дела, но когда это судебное дело пошло как обычное, я испугался. Не посоветовавшись с Линдой или с кем бы то ни было, я позвонил Джавьеру Эскаланте. Он воспринял это очень радушно. Сразу же согласился встретиться со мной, оказавшись не настолько глупым, чтобы спрашивать о предмете предстоящей беседы. То, как он выбирал места для подобных встреч, доказывало, что он понимает ситуацию.

— В десять я встречаюсь с клиентом, — сказал он. — Почему бы тебе не приехать за час до этого, тогда у нас было бы время поговорить?

Я не знаю, кто был его клиентом, но местом встречи оказалась школа, что сначала поразило меня, а потом, когда я припарковался на автостоянке за школьным зданием, путь к которому предварительно указал мне Джавьер, показалось на редкость удачным. Школа была закрыта на летние каникулы. В девять часов тем июньским утром там, похоже, не было даже сторожей.

Я стоял, прислонившись к капоту своего автомобиля, когда рядом затормозил «эльдорадо» Джавьера. Приветствие Джавьера казалось настолько непреднамеренным и дружеским, словно нас со всех сторон окружали люди. Я подумал о том, была ли приятная манера Джавьера естественной для его натуры или она просто прикрывала что-то более грубое. Мне показалось, что я могу это выяснить буквально за несколько минут.

— Ну, каково снова оказаться в роли обвинителя, Джавьер?

— В данном случае отвратительно, — ответил он сожалеющим тоном.

— Рад слышать это. Тогда почему же дело, по всей видимости, движется к суду?

Он просто взглянул на меня, удивленный моей непонятливостью.

— Я не…

— Генри говорит, что ты не пошел на снижение того, что предложил в первый раз. То есть тридцати лет. Ты, очевидно, можешь представить себе мое изумление. Я рассчитывал на то, что предложенный срок, как обычно, будет уменьшаться, пока не закончится полным закрытием судебного разбирательства.

Он вежливо улыбнулся. Теперь ко мне относились как к клиенту.

— Если бы только надежды родителей могли диктовать ход дел! К несчастью, в данном деле…

— Что же «к несчастью» в этом деле, Джавьер? Я проложил тебе путь с абсолютной точностью. Я недели твержу прессе, какое это пустяковое дело. Никто и ухом не повел бы, если бы ты согласился и закрыл его.