— Пока нет.

Интересно, что понимала Дина в вопросе об изнасиловании? Поначалу мне казалось, что ее уверенность в невиновности Дэвида была лишь способом не задумываться над преступлением, в котором его обвиняли. Понимала ли она то, о чем сообщалось в «новостях»? Я был уверен, что да. Она уже не была маленькой девочкой. Сколько времени должно пройти, прежде чем она узнает всю сагу о своем брате? А когда это случится, что подумает она о моем участии в ней?

— Что сегодня было в школе? — спросил я.

Дина округлила глаза, и мы оба рассмеялись.

— Я уверен, что ты знаешь еще далеко не все.

— Но довольно многое, — сказала она.

— Да ну? Каков главный предмет бразильского экспорта?

Она взглянула на меня не без некоторого раздражения.

— И когда же тебе в последний раз пригодились эти знания?

Поистине она удивила меня.

— Знаешь, когда я читал о бразильском экспорте, мне и в голову не приходило, когда такая информация сможет мне понадобиться.

— Ты вырос в менее рациональный век, — сказала Дина, и мне пришлось пощекотать ее, пока она не захихикала.

— А если серьезно, — сказала она, снова надевая на себя маску самоуверенности, — когда я смогу увидеться с Дэвидом?

— Когда он выйдет оттуда.

— Нет, я имею в виду…

— В тюрьму ты не поедешь.

Совсем нечасто мне случалось говорить с ней непреклонным отцовским тоном. Около минуты Дина сидела в мрачном раздумье.

— Может быть, я случайно подкину вам какую-нибудь идею?

— Дина.

— Да?