Даже если взорвать весь душевный боезапас,
Пробить пространство и время, мне не добраться туда,
Куда смотрит и смотрит мой странный упрямый компас,
Где по тонкому льду всё бегут дней твоих череда.[1]
Надежда
Возвращались мы снова верхом и снова в более чем тесном контакте, отчего мне казалось, что я сижу на раскалённой сковородке. По телу пробегали будоражащие токи, меня так и подмывало запрокинуть голову вверх, посмотреть ему в глаза, раствориться в поцелуе…
Держись, Каретникова! Сожми яй… волю в кулак и держись!
Во-первых, ты самой себе обещала не связываться с мужским полом. Помнишь? Или гормоны отключили память?
Во-вторых, это другой мир! Под тобой странный гибрид лошади и чего-то чешуйчатого, за спиной огромный варвар, а в ванной нет центральной канализации! Не говоря уже о водопроводе. Казни за супружескую измену, правда, отменили, но почему-то меня это мало трогает.
Да, Урлух более чем приятный мужчина, а уж какие у него мускулы… он смог поднять и нести мой байк без напряга, с другой стороны, если такой даже легонько меня ударит, то останется только мокрое место.
- Диляров тоже не сразу начал, - угрюмо ответила самой себе.
Хвала мозгам, не вслух.
- Ну, у тебя и сравнения, - хмыкнула я. – Урлух больше на медведя похож.
- Не сексом единым жив человек, - закруглила я разговор, ибо от моих внутренних эмоций Дарт начал подозрительно коситься на меня.
Нет-нет да повернёт голову, посмотрит с укоризной.
Урлух молчал. Я чувствовала, что он весьма напряжён, пусть в этот раз у нас не было того слияния. Я специально отгородилась от Дарта, не желая трясти грязным бельём перед ними.
Около ворот мы встретили угрюмого Трамба. Он ничего нам не сказал, лишь глянул исподлобья, а после того, как я спешилась, решительно взял за руку.