И действительно, за углом одного из зданий, в тупике, уже стояло несколько человек. Они окружили тело, нервно переговариваясь.

Молодой мужчина, блондин, лежал навзничь возле стены. На его боку расползалось темное пятно. И как то сразу становилось понятно, что он мертв и сделать ничего невозможно. Сглотнула и вышла вперед:

— Я врач, пропустите, — голос из-за подступивших слез звучал хрипло.

Быстро ощупала Тимура, стараясь не думать о том, что разговаривала с ним пару часов назад. Так, ни бумажника, ни телефона, ни кольца, которое я на нем помню. За телефон я не беспокоилась — мы никогда не сохраняли в них действительно важные номера, а звонки были запрограммированы таким образом, чтобы исчезать сразу по окончании разговора. Но пропажа остального говорила о том, что дело решили обставить как ограбление.

— Ничего не поделаешь, — объяснила я собравшимся по окончанию осмотра. Голос у меня дрожал, но вряд ли это кто-то заметил, — Нужно вызвать полицию.

— Уже вызвали… — принялась объяснять женщина, держащая за руку еще одну, слегка повизгивающую — они, скорее всего, и нашли тело — но я уже не слушала. Спокойно зашла за спины взволнованных людей и быстро двинулась прочь, пока никто меня не запомнил.

Мне нужно было позвонить, но сначала следовало справиться с собственными эмоциями. А также обдумать все, что я видела, пока картинка не подернулась дымкой времени.

Итак, следов действительно не было, но даже "ластики" не могли стереть намерений. Мужчину убили целенаправленно и строго по заданию.

И вот здесь начиналась самая большая проблема. Да, его могли выследить, но зачем? Ни я, ни Тимур не занимались такими делами, за которые стоило убивать. Мы не следили за крупными шишками, не штурмовали сошедших с ума отшельников, не участвовали в вооруженных конфликтах. Фактически, в нашу задачу входил анализ и "раскрутка сюжета", и это никогда никому не мешало…

До сегодняшнего дня.