Девочки шустро проскользнули в палату. У обеих в руках были какие-то котомки.

– Я сказал им собрать твои вещи, – обронил он. – Не будешь же кутаться в одну простыню все время.

Я крякнула. Действительно, очень разумно.

– Спасибо, целитель.

Изаму махнул рукой и оставил нас.

Харука и Мисаки тут же плюхнулись на кровать и сгребли меня в охапку. Получилось не очень, но придушенная я пискнула от неожиданности. Обнимали искренне и от души.

– Ну ты нас и напугала! – выпалила Мисаки.

Черты ее лица были мягче, чем у Харуки, а волосы отливали теплым каштановым оттенком.

– Думали, конец нашей Аске, когда увидели вещи на берегу реки, – мрачно добавила Харука.

Только сейчас я заметила, что она одета в черное, и от этого лицо кажется бледнее, чем на самом деле. И волосы у нее прямые и жесткие, черные пряди повыскальзывали из узла на затылке. Она сразу была в черном? Видимо, я просто тогда не обратила на это внимание, когда только пришла в себя в храме.

– Как видите, ваша Аска не закончилась, – хмыкнула я.

Несколько секунд они смотрели на меня, а потом расхохотались.

– Коджи чуть в ящик не сыграл, – фыркнула Мисаки. – Думала, он разнесет всю школу, когда узнал, что тебя оставили на всю ночь в храме.

– А нашей пагоде без крыши хоть бы хны, – кивнула Харука.

Так, кажется, пагода без крыши – это я. Лестно, спасибо, подружки дорогие.

– Ты хоть помнишь, что там было? – с интересом спросила Мисаки.

– И как ты услышала Мию? – тихо добавила Харука.

Судя по тому, как обе замолчали, ожидая от меня ответа, учитель Коджи и Изаму свою реакцию на мои поступки не разыгрывали. И это плохо. Очень плохо. Значит, я отчебучила что-то такое, что здесь не считается нормой. Пусть это не мой мир, но везде есть незыблемое правило: не высовывайся.

– Не помню, – хрипло сказала я.

Они переглянулись.