— Куда это вы, друзьяшки дорогие? — капризно спросил Ангел, жадно доедая Лизину барракуду под шубой из сладких лепестков. — А кто будет расследовать пропажу моей Камиллы? Я думал, вы сейчас меня допрашивать станете. Кого я подозреваю, почему я подозреваю именно Левинсона, и так далее. Хрену к этой рыбе не хватает. Эй, человек! — махнул он проезжающей мимо самоходной тележке, нагруженной куртками. — Хренку мне, да поживее!

Чтобы скрасить минуты томительного ожидания, он мгновенно допил всё золотое шампанское, остававшееся в чайнике.

Аврора отобрала у него вилку.

— Энджи, телега тебе не официант, ничего просто так не повезет. Не получишь ты тут ни хрена, ни горчицы, успокойся. Идём на улицу, смотреть сюрпрайз.

— Понимаю, понимаю, милочка, что вам всем было бы лестно разгуливать по зимнему Петербургу в компании телезвезды, но работа прежде всего, — заупрямился захмелевший Ангел. — Никуда не пойду, пока не допросите меня по полной программе! И вообще, отправлю-ка я на вас жалобу куда следует. Самому Реннен… Ренька… Редькакампу, вот. Эй, Перстень, найди-ка мне электронный адрес начальника этой шарашкиной Канцелярии! Сейчас я заявочку-то оформлю на вас, Болонок ленивых…

В знак протеста он выдул остатки елового пива из Лизиной бутылки.

— Сударь, не принимайте поспешных решений, — взволновался граф. — Ваша жалоба нанесет серьезный удар по нашей репутации, а ведь мы только-только начали подниматься вверх по Рейтингу. Поймите, господин Головастиков, «преступление», жертвой которого вы стали, это не совсем наш профиль… А точнее, совсем не наш. Пропало не живое существо, пропала вещь, неодушевленный предмет… Хоть я и понимаю, сударь, насколько вам дорога, кхм, Камилла, но всё же, перефразируя «Горе от ума», вы герой не нашего романа.

— Очевидно, моего, — усмехнулся Макс. — И даже не романа, а так, записок на манжетах. Ну что, господин Головастиков, вы готовы подать официальное заявление в полицию о краже вашего личного имущества?

— Не готов! — Ангел был настроен жутко серьезно. Еловое пиво явно было лишним. — А вот и нет! Буду сидеть тут, как апостол Петр у райских врат, пока мной не займутся спецагенты Седьмого отделения! Я вам что, плебей какой-нибудь, чтобы мое дело, дело знаменитого и даже, не побоюсь этого слова, величайшего телеведущего двадцать первого века, поручать безмозглым городовым?

Макс надул щеки и с шумом выпустил воздух.

— Я мог бы показать результаты своего теста на интеллект, который мы в полиции проходим ежегодно, но, боюсь, это не спасет ситуацию, — пробормотал он.

Между тем, свет в ресторане стал тускнеть. Кроме растерянных Ищеек, возмущенного Ангела и самоходных тележек, устроивших грандиозную уборку пола и столов (при помощи разнообразных выдвижных приспособлений), в зале никого не осталось.

«Блин еловый, срочно на выход, иначе нас тут закроют до утра», — сказала Аврора, похожая на обеспокоенного поросенка. «Система обслуживает гостей только до двадцати минут первого. Без исключений. Пять минут на охоту за лепестками, пять минут на послание императрицы, десять минут на сборы. Всё. Ёлки-ёлки-ёлки. У нас пять минут, чтобы искейпнуть отсюда».

Лиза испугалась. Очень не хотелось застрять в неприветливой «Глобализации» еще на несколько часов. Вот если бы в «Омеле»… К тому же она возжелала увидеть обещанный сюрприз от императрицы, хотя и подозревала, что это всего лишь банальный фейерверк, ну в лучшем случае — китайские фонарики.

— Товарищ Головастиков. — Лиза отодвинула плечом расстроенного графа и приблизилась к разнузданному Элвису. — Вот что я вам предложу…

— А вы, простите, кто? — спросил елово-пивным голосом Ангел. — Где-то я вас видел, милочка.

— Опять двадцать пять! Ладно, слушайте. Я — ваша преданная фанатка, видите ваш автограф на моей руке?

Ангел величаво кивнул, едва не свалившись со стула.

— Вижу, милочка. Значит, вы плохого не посоветуете. Вкус у вас превосходный!

— Точно. В общем, я не только ваша фанатка, но еще и ветеринар Седьмого отделения Личной Канцелярии Её Величества. Совмещаю обожание своего кумира Головастикова с работой спецагента. Пока всё понятно?