— Много камня нужно, владыка, — все так же прямо ответил Любуш. — Велика твоя дань будет, побольше аварской. Нам ведь и жито сеять нужно, и просо, иначе с голоду помрем.
— Справедливо, — сказал, подумав, Самослав. — А мы вот что сделаем, почтенные. Вот, рядом со мной, большой боярин Лют, глава Земского Приказа. Он вам и расскажет, сколько камня в счет дани пойдет. Все, что сверху я солью оплачу. За каждый блок отдельно.
— За соль много желающих найдем, — задумчиво сказал Любуш. — Соль — штука нужная. Мы ее хоть сейчас на мех поменяли бы, если по сходной цене.
— Тогда забирайте! — показал князь на корабли. — В одной ладье соль, а в другой — снасть для каменотесов. Пока ловите рыбу и солите на зиму. Считайте, что это я вам за первый камень заплатил. Раздайте родовичам поровну.
— Если на всех, то маловато будет, владыка, — прозрачно намекнули новые подданные, которые внезапно почувствовали вкус к богатой жизни.
— Скоро еще ладьи на это место придут, — спокойно пояснил князь. — До первого льда обернуться должны. А вы пока меха готовьте. У меня не церковь, я милостыню не подаю.
Кавалькада всадников, одетых по местным меркам немыслимо роскошно, уже ускакала, а словацкая знать стояла и пыталась осмыслить все, что с ними произошло. Ведь они в разных концах этой земли жили, и многие друг друга даже никогда не видели.
— Что делать будем, владыки? — спросил Любуш у остальных, которые с жалким видом смотрели в сторону аварского берега.
— Да, может, и обойдется, — услышал он тоскливый голос. — Господа всадники придут, упадем в ноги, скажем, что смертью нам грозили. Угрюма — вон, жестокой казнью сказнили на наших глазах.
— А камень рубить будем? — спросил Любуш. — Я, если честно, этого усатого больше обров боюсь.
— А камень рубить будем, — решительно ответили владыки. — Нам же за него солью платить будут. А соль, сам понимашь, штука нужная.
— На тот берег бы гонца послать, — с мрачной обреченностью протянул немолодой жупан в потертом плаще и бараньей шапке. — Если не пошлем, то не миновать беды. Тудун Эрнак нас на колья посадит.
— Ну, значит, решили, почтенные, — подвел черту Любуш. — Гонца шлем, обрам в ноги падаем, а сами камень рубим, и соль на мех меняем. А потом пусть боги помогут нашим господам.
— А которые из них теперь наши господа? — осторожно спросил все тот же жупан в бараньей шапке. — Не попасть бы из огня, да в полымя.
— А кому боги победу дадут, те и будут нашими господами, — рубанул ладонью воздух Любуш. — Мы под любой властью выживем. Лишь бы поля не зорили и скот не угоняли.
Владыки словаков довольно загудели. Такое решение показалось им разумным, и даже изящным. Ежели извернуться, то можно и свою выгоду поиметь. Соль-то, вон она, в мешках лежит. А князь Самослав вскоре был уже в остроге на берегу Дуная, где обосновался Арат, его семья и еще пара сотен всадников-полукровок. Круглый частокол, поставленный на небольшой вал, серьезным укреплением не был, но отсидеться за бревенчатыми стенами при случае можно было. Дом жупана оказался чуть больше, чем у остальных, но был разделен перегородкой и имел два отдельных входа. У каждой хозяйки был свой очаг. Дом был крыт камышом и топился по-черному, как и почти во всех словенских землях, кроме хорутанских, пожалуй. Там уже и простые родовичи, из тех, кто побогаче, начали себе печи с высокими трубами класть.
— Млада, Эрденэ, — любезно улыбнулся князь женам Арата, которые напялили на себя вообще все, что прислали им из Новгорода и теперь свысока поглядывали на люто завидующих им односельчан. — Довольны ли подарками? Моя жена для вас собрала.
— Довольны, хан, — первой ответила худенькая девчушка лет семнадцати, что постреливала по сторонам раскосыми глазами, оценивая наряды княжеской свиты. На чумазом от сажи личике было написано жуткое самодовольство. Она ждала ребенка, и стояла, сложив руки на выпуклом животике.
— Довольны, — ответила Млада, ревниво поглядывая на степнячку, которая ответила первой. — Княгине Людмиле передай нашу благодарность и подарки. Мы лучшие меха для нее отобрали.
— Передам, — улыбнулся князь, и повернулся к Арату. — Мы заночуем здесь, а потом земли объедем. Мне еще княжий суд править. Пройдемся? Тут ушей много.