— Кто догадался записывать тот бред, что я в беспамятстве болтал? Зачем вы на это ценную бумагу переводили? Я каждый лист берегу, а вы на глупости сколько их перевели!

— Ты так странно говорил…

— Я ядреный как кабан, у меня есть мой баян, я на нем панк-рок пи**ню, не найти во мне изъян? — Произнес на современном русском языке Ярослав.

— Да-да. Очень похоже. Что это?

— Грубоватые стихи.

— Твои? На каком это языке?

— На этом языке еще никто не говорит.

— Что? Я не понимаю.

— А и не нужно. Вот сюда, — постучал он себя по голове, — лезть не нужно. Это может быть опасно.

Кассия промолчала, подозрительно скосившись на сына.

Пауза затягивалась.

— Так это правда?

— Что именно?

— Мне шепнули, что тебя воспитывали атланты.

— Я не хочу об этом говорить.

— Но ты мой сын!

— Поэтому и не хочу. Ты слишком любопытна и будешь задавать много вопросов. Вряд ли чего-то поймешь и очень может быть потеряешь веру. Ты хочешь потерять веру? Не думаю.

— А ты разве не веришь в Бога?

— Конечно верю, — после небольшой паузы соврал Ярослав. — Но потому и знаю, насколько тяжело тебе будет принять многие мои слова. Все будет совсем не так, как ты привыкла слышать и видеть. Мир переворачивается с ног на уши, но многие непознаваемые ранее вещи становятся обычными.

— Я справлюсь, — нервно произнесла Кассия.