Жалко, если она сумасшедшая. Такая красавица, и видно, что человек хороший…
Главное — не показывать виду. Нужно сохранять полное спокойствие.
— Вообще-то такое открытие тянет на Нобелевскую премию, — осторожно заметил я. — А что вы имели в виду, сказав «похоже»? Димис читал эти тексты или, как вы выразились, похоже, читал?
Зоя повернулась ко мне анфас, и взгляд ее помрачнел. Она пристально посмотрела мне в глаза.
— А как это можно проверить? Димис брал в руки текст, ни один знак в котором нам неизвестен, и начинал читать. А потом тут же по ходу переводил. Кто возьмется утверждать, правильно он читал или нет? Откуда мы знаем?
Да, это вопрос. Я задумался.
Вообще-то в науке принято, что если ученый делает какое-то открытие, то он обязательно должен объяснить, каким образом он к нему пришел. Как говорят математики: предъявить формулу решения…
— В том-то все и дело, — сказала Зоя, показывая мне ксероксы из лежавшей у нее на коленях толстой папки. — Димис просто брал эти тексты и читал их. И говорил, что понимает. Но ничего не объяснял, держал в тайне. Вот эти тексты, посмотрите.
Я поочередно брал в руки один лист за другим и тупо пялился на мелкие совершенно непонятные значки.
— Это и есть то самое письмо А, — пояснила Зоя.
В ответ я лишь раздраженно пожал плечами:
— Что мне письмо А, если я и письмо Б читать не умею? Я не авторитет в этих вопросах.
— А вот Саул Аронович — авторитет, — заметила моя собеседница. — И он даже представить себе не мог, каким путем Димис мог проникнуть в тайну письма минойцев. Потому и считал Димиса шарлатаном.
Ага, я уже во второй раз услышал это слово применительно к покойному Димису.
— А вы? — спросил я. — Вы, Зоя, тоже считаете Димиса Лигуриса шарлатаном?
— Нет, — после короткого молчания ответила девушка и упрямо тряхнула волосами. — Нет, — повторила она. — Я много думала об этом и раньше, а особенно в последнее время, уже после смерти Димиса. Он не обманывал нас. Он действительно мог читать эти письмена. Не знаю, как и почему, но я ему верила.
Видимо, собственная горячность смутила девушку. Она спохватилась и вскочила на ноги.
— Я совсем забыла вас угостить, — пробормотала она. — Извините, Олег. Что вы будете пить? У меня есть водка и вино. Вино хорошее, испанское.
Я невольно усмехнулся. Вспомнилось, как меня угощал Гимпельсон со своей Аней и чем это чуть было не закончилось. Аня — миниатюрная, с пронзительно-белой тонкой кожей и черными волосами, похожая на котенка. Как соблазнительно она вертелась на ковре!
Зоя была совсем не похожа на нее. Довольно крупная блондинка ростом почти с меня — а я все-таки метр восемьдесят, — стройная, с золотыми волосами, делающими ее похожей на кляйстовскую Пентезилею. Почему-то именно эти длинные волосы, обрамляющие лицо с правильными чертами, и наводили на мысль о предводительнице грозных амазонок.