Слезы жгут глаза. Это одновременно красиво и безумно. Я опускаюсь в кресло, не в силах отвести взгляда от музыкантов.

Их пальцы двигаются с изяществом и мастерством. Если не знать точно, то можно подумать, что они исполняют сонату, а не рок-песню. Пока они играют, все больше и больше людей из издательства толпится в моем кабинете. Мы хлопаем и подпеваем в конце песни. После музыканты начинают играть «Sugar, I’m Going Down», а затем «Irresistible».

Когда они собираются начать новую песню, я прошу музыкантов остановиться. Обхожу стол, подхожу к ним и смотрю на Луну. Она читает мои мысли — выпроводив всех из кабинета, закрывает дверь за последним человеком.

— Я не хочу показаться грубой, прерывая вас, и вы великолепно играете, но мне нужно знать, кто вас послал? — спрашиваю я.

— Мы не вправе говорить, мисс. Это часть нашего контракта.

— Контракта?

— Да, мы должны в течение часа исполнять песни группы Fall Out Boy, но только дождаться вас, сколько бы времени это ни заняло.

— Но... зачем? — спрашиваю я. — Кто мог это сделать?

Виолончелист, кажется, главный, так как единственный, кто говорит, пожимает плечами в ответ на мой вопрос:

— Мы можем продолжить?

Поворачиваю голову, чтобы посмотреть на Луну, и развожу руками в немом вопросе. Она видит, что я не знаю, что делать, поэтому молчит.

— Вы можете нам хоть что-нибудь рассказать?

Виолончелист улыбается.

— Мне сказали, что женщина, для которой мы будем играть, очень красива, и что это ее любимая группа. Вот и все.

— Вы встречались с человеком, который вас нанял?

— Нет. Мы говорили по телефону.

— Мужчина или женщина? — спрашивает Луна.

— Мужчина.

— А как он платил? — спрашиваю я, как будто не знаю ответа.

— Он заплатил наличными. Вчера вечером меня ждал конверт с подписанным контрактом.