— Надо же, как ты его.

— Не смейся, Мария, пожалуйста, не надо. Я не вынесу этого.

— Свонни, — спросила мама, — уж не собираешься ли ты поверить этой чепухе?

Свонни беспомощно перевела взгляд на меня, опустила руки и сцепила их, словно иначе они могли опять взлететь вверх.

— Зачем кому-то так говорить, если это неправда? Не может ведь человек взять и придумать.

— Конечно может. Из зависти.

— Этот человек видел вашу фотографию в «Татлере», — добавила я.

— А как он узнал, где я живу? Как смог что-то выяснить обо мне?

— Честное слово, Свон, ты просишь не смеяться, но я сейчас лопну от смеха. Никто, кроме тебя, не поверил бы ни единому слову. На твоем месте я просто сожгла бы письмо.

Свонни ответила очень спокойно, и тогда мы поняли, насколько серьезно она отнеслась к анонимке, как много думала о ней.

— Тебе бы не прислали. Ты похожа на маму.

Тогда моя мама все-таки рассмеялась, но как-то неискренне:

— Тогда надо спросить у нее. Если ты принимаешь все всерьез.

— Я знаю.

— Не пойму — а почему ты до сих пор не спросила? На твоем месте я бы сразу поговорила с ней.

— Мария, ты не на моем месте.

— Хорошо. Извини. Ты должна была поговорить с ней в пятницу, но еще не поздно.

Свонни чуть заметно покачала головой и прошептала:

— Я побоялась.

— Но спросить-то надо. Надо! Если ты и правда беспокоишься.