— Это было неожиданное решение.
— И куда ты намерен переехать? — я с ужасом затаила дыхание.
— Об этом рано говорить, продажа займет много времени, не меньше года.
— А все-таки?
— Думаю, на Виллоу-роуд в Хэмпстеде. Если ты не возражаешь.
Я совершенно забыла о Лайзе Уоринг. Мы с Кэри и Майлсом пообедали и уже пили кофе, когда вдруг она сообщила, что Лайза звонила. Мне пришлось переспросить, о ком это она. Лайза была в Лондоне, остановилась рядом с работой Кэри на Фрит-стрит. Кэри сказала об этом таким тоном, будто дела совсем плохи, будто Лайза — шпионка или мстительница, хотя неизвестно, что именно она хочет показать.
— Когда ты с ней встречаешься? — спросила я.
— В среду утром. Ты ведь тоже придешь, да? Ты обещала.
Майлс посмотрел на нее снисходительно, словно на капризного ребенка, но я не слишком обрадовалась. В среду мне неудобно. Но по опыту прежних лет я знала, что в такой ситуации Кэри лучше не перечить, так как отказ повлечет за собой публичный скандал — с обвинениями, слезами и вообще трагедией. Именно таким способом она добивалась успеха прежде. Она сжала мою руку:
— Ты обязательно должна быть рядом на случай, если она уничтожит меня.
По виду Лайзы нельзя было сказать, что она способна уничтожить кого-то крупнее таракана. Одного из них, пробегавшего по заляпанному вековой грязью полу офиса Кэри в Сохо, она действительно, как только вошла, прицельно раздавила, отбросила трупик носком черной кроссовки и спросила, правда ли, что Моцарт, когда приезжал в детстве в Лондон, останавливался в соседнем доме.
Кэри бросила курить с неделю назад, и снова начала. Она как раз прикуривала, когда вошла секретарша и доложила о посетителе. Воздух в маленькой комнате стал сизым от дыма. Голос Кэри звучал хрипло, ей пришлось откашляться, чтобы прочистить горло, и потом она долго не могла остановить кашель. Наконец ей удалось сказать, что в том доме, где останавливался Моцарт, сейчас казино «Лондон». Лайза глубокомысленно кивнула.
При ней не было никаких документов, даже сумочки. Только куртка с большими карманами, джинсы и свитер. Выглядела она лет на тридцать. Невысокая, болезненного вида, темноволосая. Глаза слегка раскосые, то есть кто-то из ее предков — выходец с Востока. Тут я вспомнила, что именно она хотела чего-то от Кэри, а вовсе не собиралась ничего передавать или тем более угрожать ей. Мы как-то упустили это — вернее, Кэри видела в ней угрозу и считала ее чуть ли не шантажисткой.
Она молча сидела перед нами, глядя то на меня, то на Кэри, затем отвела взгляд.
— Что именно вы хотите знать? — спросила Кэри.
— О моем предке, прадедушке. Откуда он, кем был.
Уверена, Кэри подумала о том же, что и я. Это легко выяснить: жизнь Альфреда Ропера хорошо известна из документов. А девушка вроде тех студентов, что были головной болью Пола, которые, несмотря на обучение и консультации, понятия не имеют, как проводится исследование, где искать информацию, и всегда предпочитают найти того, кто сделает работу за них.
Она это опровергла:
— Я не смогла узнать, хотя сделала все возможное. Я нигде не встречала имени прадеда, пока не увидела его у вас в списке актеров.
Именно тогда мне пришло в голову, что мы говорим о разных людях: