— Он не узнал тебя, — сказала Ренн натянутым голосом.

Торак попытался улыбнуться, но его лицо было стянуто маской.

— Неужели я выгляжу так непохоже на себя?

— Ты выглядишь пугающе.

Они встретились глазами.

— Как и ты.

Ее гладкое зеленое лицо было так похоже на лицо ее матери. Она даже двигаться стала иначе. Ее тело, руки, казалось, наполнились загадочной силой. Он подумал, что, если прикоснется к ней, она может обжечь его пальцы.

— Думаешь, это сработает? — спросила она.

Он откашлялся.

— С расстояния, может быть. Но вблизи — нет. В этом случае лучшей защитой для нас будет…

— Не попадаться им в руки. — Ренн блеснула острозубой улыбкой и снова стала самой собой.

Опустились сумерки, наполовину съеденная луна поднялась над деревьями. Мотыльки порхали над сияющими белыми цветами смолки. Высоко над головой, в кроне ели, Торак услышал голодный писк птенцов дятла.

— Теперь заклинание, — сказала Ренн.

В тусклом лунном свете отрубленная рука Гаупа медленно вращалась на своем шнуре. По нему давно уже должны были уже ползать муравьи и мухи, но их не было. Сила заклятия была такова, что ни одно живое существо не стало бы трогать ее.

Пока Торак стоял на страже вместе с Волком, Ренн, держась в тени, подошла к проклятому жезлу и встала на листья лопуха, чтобы скрыть свои следы. Она сжала в руке пучок полыни и веточек рябины, присела у жезла, бормоча заклинание, и постукивала по древку копья этим пучком снова и снова.

Шум бегущей реки стих. Деревья замерли, прислушиваясь. Торак почувствовал, как тяжело заклятие давит в воздухе. Он опасался, что Ренн слишком близко, что оно может проникнуть ей под кожу.

Она вдруг замолчала, глотнув воздух.

— Я не могу, — прошептала она.

— Можешь! — настаивал он.

— Я недостаточно сильна.