От изумления у Роба глаза полезли на лоб. Убийца потерял руку! Кровь с силой хлестала из перебитой артерии. Нож полетел в воду.
Преступник смотрел на ужасную рану. Странным образом к выражению полного замешательства на его лице добавилось любопытство. Прилетела вторая пуля, посланная непонятно откуда и неизвестно кем, почти оторвав ту же руку от плеча. Левое предплечье Клонкерри, уже лишенное кисти, держалось теперь на нескольких красных мышцах, а из зияющей новой раны кровь потоком лилась на песок.
Курды мгновенно отпустили Лиззи и, когда прогремел третий выстрел, в панике бросились бежать.
Клонкерри упал на колени. Видимо, третья пуля угодила ему в ногу ближе к бедру. Истекая кровью, маньяк стоял на коленях и шарил уцелевшей рукой по песку.
Что он искал? Оторванную кисть? Нож? Лиззи лежала рядом с ним, Роб стоял по колени в воде. Кто стрелял, кто? И где пистолет Клонкерри? Роб посмотрел вдаль и увидел облако пыли. Может, к ним приближался автомобиль, но пыль мешала разглядеть как следует. Может, Лиззи тоже хотят застрелить?
И тут до Роба дошло, что у него имеется один-единственный шанс. Журналист бросился в воду и поплыл, поплыл, чтобы спасти Лиззи жизнь, поплыл между костей и черепов. Никогда в жизни он не греб столь энергично, никогда не сражался с такой бурной и грозной стихией.
Латрелл молотил руками и ногами, наглотался холодной воды, но в конце концов ударил рукой по горячей сухой земле. Когда он выбрался на сушу, тяжело дыша и отплевываясь, Клонкерри находился в нескольких ярдах от него.
Маньяк лежал, прикрываясь Лиззи как щитом — от новых выстрелов; однако его истекающий слюной рот был широко открыт и… приближался к мягкому горлу Лиззи. Словно тигр, убивающий газель, Джейми Клонкерри был готов вонзить зубы в шею девочки и перекусить яремную вену.
Волна ярости захлестнула Роба. Он бросился вперед по песку и ногой ударил Клонкерри по голове, ударил в тот момент, когда острые белые зубы сомкнулись на горле Лиззи. Удар отбросил убийцу в сторону. Роб ударил снова, потом в третий раз, и Клонкерри с пронзительным криком боли распростерся на песке.
Роб прыгнул на противника, коленом придавив его неповрежденное плечо и тем самым лишив возможности двигаться. Теперь враг был полностью отдан на его милость. Журналист мог удерживать его в таком положении столько, сколько захочет.
Но милости в его сердце не осталось.
— Пришел твой черед, — сказал Роб.
Он достал из кармана перочинный нож, медленно раскрыл лезвие, посмотрел вниз…
… и почувствовал, что улыбается. Он спрашивал себя, с чего начать, как пытать и уродовать Клонкерри, чтобы тот испытал максимум боли перед смертью? Выколоть глаз? Отрезать ухо? Снять скальп? Что? Однако, подняв нож, Латрелл разглядел что-то в злобном выражении лица маньяка. Что-то вроде ликования. Сейчас мерзкий порок будет разделен, он потерпел поражение, но не утратил надежды. Роба охватило отвращение.
Качая головой, он закрыл нож и убрал в карман. Никуда Клонкерри не денется, истечет кровью и так. Нога у него пробита, кисть оторвана, рука едва болтается. Он безоружен и жалобно скулит, умирая от болевого шока и кровопотери. Робу не надо ничего делать.
Скатившись с убийцы, он бросился к дочери.
Прежде всего развязал кляп. Она кричала: «Папочка, папочка, папочка!» — а потом вдруг сказала: «Кристина!» Роб повернулся, исполненный стыда. В своем яростном желании спасти Лиззи он совсем забыл о возлюбленной. Но она сама о себе позаботилась, и спустя мгновение журналист протянул руку и помог ей выбраться из воды. Женщина, тяжело дыша, упала на песок.
Потом Латрелл услышал шум, повернулся и увидел, что Клонкерри медленно ползет по песку, волоча за собой наполовину оторванную руку и с трудом передвигая ногу, в которой зияла дыра. Оставляя за собой кровавый след, он полз прямо к воде.
Он собирался совершить последнее жертвоприношение: самоубийство. Джейми Клонкерри был полон решимости утопиться. Роб застыл на месте от жуткого зрелища. Со стоном ужасной боли негодяй преодолел последний ярд, а потом с громким всплеском рухнул в грязную холодную воду. Мгновение его голова торчала среди оскалившихся черепов, яркие глаза смотрели прямо на Роба.
Затем он ушел под воду, туда, где лежали кости его предков.