— Я несколько дней просидела в шкафу, размышляя о Черной Книге. Мне известна история Лейярда. Но я думаю, Лейярд просто откупился от езидов деньгами, потому и сумел вернуться. Я считаю, что это тупик.
— Коли так, где же она?
— Давайте выйдем наружу. Мне нужен свежий воздух, чтобы додумать до конца. Дайте мне несколько минут.
Все послушно вышли из кабинета, спустились лифтом на первый этаж и вышли на летний воздух. Сейчас небо надо Дублином было бледно-голубым; с реки дул мягкий ветерок. Туристы с интересом разглядывали старые суда, пришвартованные у причала. Половину тротуара занимала странная «процессия» больших бронзовых статуй.
Дули кивнул на статуи.
— Мемориал Голода. Голодающие стояли в очереди на этой пристани, ожидая пароходов в Нью-Йорк. — Он сделал жест в сторону новых офисных зданий, тянущихся вдоль пристани. — Раньше здесь были ужасные трущобы с борделями — Монто, старинный район красных фонарей. Сюда ходил Джеймс Джойс, чтобы снять шлюху. — Он помолчал. — Теперь сплошные бистро.
— Все меняется, меняется до неузнаваемости… — пробормотала Кристина и… впала в молчание.
Роб посмотрел на нее и сразу догадался: она что-то поняла. Ее блестящий ум работал вовсю.
Они остановились у входа на красивый новый пешеходный мост, глядя на серую реку, вяло несущую свои воды в Ирландское море.
Потом Кристина попросила Форрестера повторить слово, которое де Савари написал перед смертью.
— Undish.
— Undish? — озадаченно переспросил Роб.
— Да. Произносится по буквам: UNDISH.
Кричали чайки. Салли первой задала вопрос, который был на уме у всех:
— И что означает это undish?
— Никто из нас понятия не имеет, — ответил Форрестер. — По-видимому, тут есть какая-то связь с музыкой, но вряд ли это имеет значение.
Роб посмотрел на Кристину и увидел на ее лице легкую улыбку.
— Джеймс Джойс! — сказала она. — Вот оно. Джеймс Джойс. Вот ответ.
— При чем тут Джойс? — нахмурился Роб.
— Это было последнее, что сказал де Савари. В Кембриджшире, перед появлением бандитов. — Она говорила быстро и так же быстро шла в направлении моста.