— Вы верите в жизнь после смерти, детектив? — спросила она.

Как Лили и догадывалась, Джейн только хмыкнула.

— Я верю в то, что жизнь дается только раз. И прожить ее надо как следует.

— А вот древние египтяне верили в жизнь после смерти. Они считали, что у каждого человека есть «ба», они изображали ее в виде птицы с человеческим лицом. Ба — это наша душа. После смерти человека она высвобождается из его тела и может снова вернуться в мир живых людей.

— И какое же отношение вся эта египетская дребедень имеет к твоему двоюродному брату?

— Он же родился в Египте. От матери ему досталась куча книг, некоторые из них — довольно-таки старые, с текстами из египетских саркофагов. Магические заклинания, позволяющие вернуть ба к жизни. И у него, думаю, получилось.

— Ты это о чем — о воскрешении?

— Нет. Об одержимости.

Наступившая вдруг тишина, казалось, будет длиться вечно.

— Ты имеешь в виду одержимость дьяволом? — наконец спросила Джейн.

— Да, — тихо проговорила Лили. — Ба находит новое обиталище.

— И что, вот так завладевает чьим-то телом? Заставляет человека убивать?

— У души нет физической формы. Она должна распоряжаться настоящим, живым человеком. Понятие одержимости дьяволом — штука не новая. Католическая церковь знала об этом всегда, они даже описывали подобные случаи. У них есть обряды изгнания дьявола.

— Ты хочешь сказать, эта самая «ба» твоего братца переселилась в чье-то тело? И таким образом он за тобой гоняется. И таким образом ему удалось убить двух твоих подруг.

Лили уловила в голосе Джейн нотку сомнения и вздохнула.

— Какой смысл говорить об этом? Ведь вы в такие вещи не верите.

— А ты? Я имею в виду — взаправду?

— Двенадцать лет назад не верила, — тихо проговорила Лили. И посмотрела на Джейн. — А теперь верю.

«Двенадцать лет под водой!» — думала Джейн.

Она стояла на краю карьера, дрожа от холода и прислушиваясь к мерному рокоту двигателя подъемного крана и скрипу троса, натянувшегося в струну под тяжестью давно затонувшей машины, которую теперь доставали со дна. А что происходит с телом, пролежавшим в воде, среди водорослей, зацветающих каждое лето двенадцать лет подряд, и в холоде — за двенадцать зим? Люди, стоявшие позади Джейн, хранили суровое молчание: они, как и Риццоли, конечно же с ужасом ожидали, когда перед ними предстанет тело Доминика Соула. Окружной судмедэксперт доктор Кибби поднял воротник пальто и прикрыл шарфом лицо — почти целиком, будто прячась от того, что происходило вокруг, будто желая оказаться где угодно, только не здесь. Где-то наверху, на ветках деревьев, каркали три вороны — им, как видно, не терпелось увидеть добычу и отведать мертвечины. «Хоть бы на костях не осталось плоти», — думала Джейн. Скелет еще куда ни шло. Скелеты — праздничное украшение для Хэллоуина, бряцающий пластик. Ничего человеческого.